Куприн Александр - Ужас
А.И. Куприн
Ужас
Никто из нас четырех не знал своих случайных спутников. Разговорились мы
совершенно нечаянно, как можно только разговориться, сидя друг против друга в
вагоне, в длинный декабрьский вечер. Угарный запах железной печки, зловещий
тускло-желтый полусвет, изливаемый двумя фонарями, задернутыми занавесками,
утомительно однообразный стук колес, в такт с которыми колыхались и
вздрагивали на потолке вагона уродливые тени, - все это сообщило нашей беседе
странный, полуфантастический характер. Вспоминались читанные и слышанные
рассказы о загадочных явлениях жизни, объяснимых только вмешательством
сверхъестественных сил, о таинственных предчувствиях, о самоубийствах и
привидениях. Сообразно со вкусами и кругозором каждого из собеседников, и
рассказы были различного свойства. Один из нас, по всей вероятности, купец, в
медвежьей шубе таких гигантских размеров, что она оказалась бы широкой для
самого крупного медведя, склонен был более всего к рассказам в религиозном
духе. В его случаях фигурировали: то святотатцы, задумавшие обобрать
покойника, стоявшего в церкви, то убитый разбойниками монах, требовавший по
ночам, чтобы его тело предали земле, то икона в Новгороде, на которой
постепенно распрямляются сжатые в кулак пальцы святого, и когда они
окончательно распрямятся - это верный признак скорой кончины мира. Другой
пассажир - студент-медик первого курса - пугал нас случаями, происходившими в
анатомическом театре, случаями, передающимися из поколения в поколение и
совершенно недостоверного свойства. Я тоже, помнится, варьировал какой-то из
необыкновенных рассказов Эдгара По, переделав его на происшествие с моим
хорошим знакомым. Четвертый собеседник - господин в ушастой меховой шапке и в
пледе поверх пальто - лишь изредка нарушал свое молчание односложными
замечаниями.
Поезд несся вперед. Вагон однообразно вздрагивал, и вместе с ним
вздрагивали на потолке уродливые, тоскливые тени. За окном точно бежала назад
небольшая полоса мутно-серого снега, едва освещаемого огнями поезда. Изредка в
этой полосе быстро мелькали грустные черные силуэты оголенных кустов и
деревьев, а дальше глаз тонул в холодной жуткой тьме, с которой сливались и
небо и снег равнины, но в которой чувствовалась бушевавшая метель. Наши нервы
невольно настроились на печальный и таинственный лад.
- Конечно, господа, все, что вы сейчас рассказали, необыкновенно и очень
страшно, - произнес вдруг молчавший до сих пор господин в пледе и в ушастой
шапке. - Но только все это - недостоверно. Кто из вас может поручиться за то,
что эти случаи действительно происходили, а не явились плодом досужего
вымысла? А я могу вам рассказать, если хотите, об одном происшествии,
случившемся лично со мною. Я в продолжение всего лишь нескольких минут был
одержим "ужасом сверхъестественного", но эти пять-шесть минут остались, и я
знаю, что они навсегда останутся самым главным событием моей жизни, потому что
невозможно одному и тому же человеку два раза в жизни перенести такой ужас.
Мы очень заинтересовались словами этого господина, и он начал:
- Десять лет тому назад я служил по таможенному ведомству и был
смотрителем переходного пункта в пограничном местечке В. На моей обязанности
лежала поверка товаров, пропускаемых за границу и провозимых из-за границы.
Пункт находился на плотине, пересекавшей реку Збруч. В шесть часов вечера,
в моем присутствии, сторожа запирали рогатку, и с этого момента моя служба
кончалась. Остальным временем я мог распоря
