Леонов Виктор Николаевич - Лицом К Лицу
Леонов Виктор Николаевич
Лицом к лицу
Hoaxer: Мемуары Виктор Николаевича Леонова, дважды Герой Советского Союза,
по форме можно отнести к документальной прозе, но по сути это всё же мемуары.
Написано весьма неплохо.
Содержание
Первые испытания
Сила силу ломит
На высоте 415
В отряд прибыл новичок
В двойном кольце
"Сурте дьяволе"
Перед решающим ударом
Лицом к лицу
Последние походы
Вместо послесловия
Первые испытания
1
Войну мы встретили за шестьдесят девятой параллелью, в одной из
военно-морских баз Северного флота.
Первый день войны... Почти мгновенно исчезли белые фуражки и бескозырки,
столь привычные для глаз жителей портового города. Лето в разгаре, светит
желанное для северян солнце, светит круглые сутки, как положено ему в этих
широтах, и легкий южный ветерок обещает устойчивую погоду. Нас теперь такая
погода не радует. В метеорологических сводках сказано: "видимость ясная", и
над базой, к Мурманску и обратно, пролетают воздушные разведчики врага. Белые
чехлы головных уборов на темном фоне гранита причалов и мостовых могут нас,
моряков, демаскировать. Поэтому приказано их снять.
Прошло совсем немного времени, и уже привычным кажется нудный вой сирен и
обычным - бесконечный перестук молотков в мастерской, где мы работаем. Меня и
Сашу Сенчука перевели туда с подводной лодки. Нам сказали: "Вы знаете
слесарное и токарное дело, посылаем вас на боевой пост". Так мы сменили
матросские робы на темно-синие рабочие спецовки и стали у верстаков.
Приказ есть приказ. Мы ему подчиняемся, хотя он никак не вяжется с нашим
представлением о том, что такое боевой пост особенно сейчас, в дни войны. Я
молчу, Саша Сенчук молчать не может, а кроме меня, ему некому высказать свою
обиду. После долгого утомительного рабочего дня мы укладываемся спать здесь
же, в мастерской. Саше не спится.
- Нет, ты все-таки скажи! - трясет он меня за плечи. - Скажи мне, Виктор,
почему рабочий класс берет оружие, а нас приставили к верстакам? Особое
задание, скажешь? Приказ? Да?..
Я отмалчиваюсь, и он зло кричит над ухом:
- Дрыхнешь, черт!
Саша ходит из угла в угол, и я знаю - он еще не раз меня растормошит и
будет предлагать различные планы возвращения в подплав или, на худой конец,
ухода в морскую пехоту.
Только я об этом подумал, как Саша подбежал ко мне, резким рывком стащил с
верстака.
- Идея!
В глазах Саши - радостный блеск и непреклонная решимость человека,
бросающего вызов судьбе. В такие минуты Сенчук кажется красивым и сильным,
хотя с виду он неказист: худощав, неширок и костляв в плечах, а его смуглое,
продолговатое лицо под копной смолисто-черных волос густо покрыто точечками
угрей.
- Идея! - снова кричит Саша и тут же излагает свой план, который,
насколько я, полусонный, еще способен понимать, заключается в бегстве с
"боевого поста" на фронт, в бригаду морской пехоты.
- Скажем, что мы добровольцы! Нам простят...
Я на все согласен, только бы он оставил меня в покое и дал хоть часок
соснуть.
Наступает утро, и Саша, увлеченный делом, неистово лупит молотком по
полированной головке зубила, пилит, сверлит, поражая всех своей энергией.
Должно быть, он забыл о вчерашней "идее", так как убеждает меня быстрей
закончить ремонт подводной лодки - тогда нас тут же вернут в экипаж. Спорить с
Сашей невозможно, а верить ему хочется, хотя работы в мастерской с каждым днем
прибавляется.
Начальник мастерской сухо пообещал: "В положенное время вас сменят". Мы
бы, вероятно, терпели и ждали, "ели бы не взбудоражившая
