Библиотека в кармане -русские авторы

         

Лернер Анатолий - Болеро


Анатолий ЛЕРНЕР.
БОЛЕРО.
1.
Кажется, сегодня ему удалось побыть какое-то время самим собой.
Конечно, это могло бы стать радостным событием, если бы сам факт бытия не
казался ему невероятным. Дело в том, что он давно уже никем не был. Да что
там, не был! Он попросту уже позабыл не только те времена, когда он был,
но и те, когда еще помнил себя.
А ведь было! Было. Всг было...
И было время, когда он помнил и чтил в себе Бога...
Забыл...
А сегодня, надо же такому вдруг случиться! Он вспомнил себя. Вернее,
припомнил... Припомнил одну лишь только грань. Зеркальную грань того
драгоценного кристалла, что заключал в себе всю память обо всем. И сегодня
эта грань замерцала в божественном свете свечей. И ему, наблюдателю,
показалось, что он видел то, как луч кристалла, отразившись в настенном
зеркале, слился с его собственным отражением.
Это отражение не понравилось ему. В зеркале он видел тупой,
бессмысленный взгляд раздраженного на весь мир человека. Проделав ряд
манипуляций лицевыми мышцами, а, попросту, покривлявшись, он придал
отражению в зеркале вид беззаботного и счастливого человека, о котором
трудно и подумать, что он писатель.
Из зазеркалья вынырнул поэт.
Поэт Той Бренер. Тот самый Той, скоморох и пересмешник, что бежал от
серьезных разговоров. Он бежал туда, где его попытки обретения внутренней
тишины, являли дух. В его мире это называлось поэзией.
Той подумал, что прошли те времена, когда не нужно было никому
объяснять, что, вообще-то дух сам избирает способы своего явления.
Эта мысль пришлась на выдох, - первое, что отметил про себя Той. Когда
же писатель пришел в себя, он отметил, что свое обморочное состояние ему
удалось перенести на ногах.
Странно, - подумал Той, глядясь с нескрываемым любопытством в зеркало.
Ощущение того, что он с кем-то поменялся местами, не оставляло его ни на
миг.
Собственно, - успокаивал он себя, - зачем кому-то нужно было меняться
со мной местами? Разве что, моему отражению?..
Простая догадка мурашками пробежала по рукам. Он сжал кулаки и увидел
"гусиную кожу" рук. Руки были чужими... Они показались ему инородными...
Ну, не его это были руки!
То есть, конечно же - его, но сегодня... здесь... вот именно сейчас, в
этот миг... Он ощущал...
Отражение разжало кулаки и раскрыло перед ним ладони. Где правая, где
левая рука, - понять было невозможно.
Вслед за потерей личности, утратило смысл и определение сторон. Исчезла
грань между смыслом и нелепицей, ибо иллюзии являлись в этот мир пестрыми,
как правило, громкими истинами, тогда как сама истина всегда скромно и
незаметно пребывала рядом. За эту скромность и неузнаваемость, она вновь
объявлялась иллюзией.
Он оторвал взгляд от зеркала и снова принялся изучать свои руки. И не
то, чтобы ему не нравились эти его руки, просто...
Просто, это были обычные человеческие руки. Такие же руки, как у всех.
Ничем не приметные руки. Исполненные во плоти. Дело было в ином. Просто...
Сегодня...Когда он осознал себя...Он был Шивой.
- Да! - Смеется в писателе скоморох. - Сегодня ты был тем самым,
танцующим Богом Шивой. Тем, кто повсюду изображается так, словно бы у него
две пары рук. А тот, кто был сегодня Шивой, знает как никто другой то, что
рук могло бы быть изображено гораздо больше. Ведь две пары рук Шивы - это
трепещущие крылья любви и вдохновения. Того самого вдохновения, которое
хоть один раз, но должен был испытать ты, живущий на Земле!
Той ощущал всем своим существом восторг от приближающегося озарения. Да
это и бы





Содержание раздела