Библиотека в кармане -русские авторы

         

Лесков Николай Семенович - Дама И Фефела


Н.С.Лесков
Дама и фефела
(Из литературных воспоминаний)
Ученик вопросил мудрого: не знаю,
жениться мне или нет?
Мудрец ему ответствовал: поступай
как знаешь, - все равно будешь
раскаиваться.
I
Весною 1894 года один из известных русских писателей высказал несколько
смелых мыслей о том, какие "подруги жизни" лучше для литератора -
образованные или необразованные. Разбиралось и то, какие удобства и
неудобства представляются литератору в сожительстве с женщиною образованного
и что он может встретить с простою женщиной малого развития. Предложенные
вопросы, может быть, и несерьезны, но они не лишены своего интереса. К
сожалению, возбудивший их автор почему-то, однако, не развил своих положений
и не доказал их основательности. В другом бойком органе ему возражали и
смешно и ехидно, но тоже не сказали ничего выясняющего дело. Верно, это так
и должно быть, "чтобы всегда оставалось сказать о женщинах нечто новое"
(Boufflers). Я тоже не имею ни малейшей претензии свести любопытный спор к
какому-нибудь решительному заключению, но я хочу дать кстати подходящие
иллюстрации, которые беру из моих воспоминаний о литераторской жизни.
II
Незадолго перед переходом "Отечественных записок" из рук Дудышкина и
Краевского под редакцию Некрасова и Салтыкова в этом журнале работал один
писатель, которого в нынешнем случае неудобно было бы называть по имени. В
данном случае его имя и не важно, так как интерес представляет само
положение лица и характер двух его подруг, из которых одна была "дама", а
другая "фефела". Дама была его "законная половина", а фефела - его
"беззаконница". Обе они имели для упоминаемого писателя очень серьезное
значение во время его жизни и различно исполнили свое призвание к его
потомству.
Я зазнал этого человека в 1865 году, когда Дудышкин напечатал в
"Отечественных записках" одну его статью, которая в публике многим
понравилась и привлекла автору благорасположение обоих редакторов, то есть
Ст. Сем. Дудышкина и А. А. Краевского. Писателю назначили плату по
восемьдесят рублей "за статью", и это его повело к худу: он был совершенно
счастлив и до того увлекся литературным успехом, что стал пренебрегать
своими служебными обязанностями. Служба у него по его специальности была
довольно сносная, и хотя она оплачивалась не щедро, а все-таки она
обеспечивала, его вернее, чем литература. Но с этих пор он службою не
дорожил, а занятиям литературою предавался с неудержимою страстью. К деньгам
вообще он был не только не жаден, но даже почти равнодушен и в употреблении
их безрасчетлив. К тому же он был очень нетребователен и спартански прост в
своих привычках. Как ни есть и где ни жить - это для него было все равно,
лишь бы только у него не была отнята возможность высказывать то, о чем он
думал и что признавал за нужное и полезное для общества. Каков бы он ни был
по его значению в литературе, но по характеру это был настоящий литератор,
которому, кроме того, что делается в литературе, все трын-трава. И его
нельзя было ни отманить, ни отбить от литературы, хотя бы ему при ней
пришлось умереть с голода. Такие люди тогда между писателями встречались не
в редкость: некоторые из них так верили в высокое значение своего
литературного призвания, что не считали за важное потерпеть ради идеи не
только лишения, но даже и муки... Вдобавок к этому настроению писателя его
осетило еще другое искушение: к нему начали писать сочувственные письма
разные незнакомки, и женские письма расшевелили в нем влюбчивость и





Содержание раздела