Лесков Николай Семенович - Импровизаторы (Картинка С Натуры)
Н.С.Лесков
Импровизаторы
(Картинка с натуры)
Приходи, моя милая крошка,
Приходи посидеть вечерок.
А. Фет.
Одни представляли ее
себе в виде женщины,
отравляющей воду, другие -
в виде запятой. Врачи
говорили, что надо убить
запятую, а народ думал,
что надо убить врачей.
С. Смирнова ("Нов. вр.",
18 ноября 1892).
I
Остроумная писательница, из последнего литературного этюда которой я
выписал этот эпиграф, обрисовывает дело чрезвычайно верно. Когда летом 1892
года, в самом конце девятнадцатого века, появилась в нашей стране холера,
немедленно же появилось и разномыслие, что надо делать. "Врачи говорили, что
надо убить запятую, а народ думал, что надо убить врачей".
Следует добавить, что народ не только так "думал", но он пробовал и
приводить это в действие. Несколько врачей, старавшихся убить запятую для
лучшей пользы делу, были сами убиты.
Это случилось, говорят, оттого, что простым людям всего своевременно и
терпеливо не объяснили и, главное, не показали им нигде эту самую "запятую",
чтобы они видели, как она им вредит. Это, может быть, и в самом деле хорошо
было бы показать, но только сделать это было очень трудно: запятая видима
только под микроскопом, а в слободах и селениях, где живет "народ по
преимуществу", микроскопов (или "мелкоскопов") нет. Поэтому нельзя
удивляться, что народу, который впервые услыхал про "запятую", вести о ней
показались сомнительными. Народ довольно приучен не верить ученым, и он
смекнул, кому эта выдумка о "запятой" могла быть выгодна, и порешил наказать
лекарей за их выдумку.
В столицах, где образованность несравненно выше, науке оказано совсем
иное доверие: здесь запятую видели увеличенную под микроскопом, засушенную и
выставленную на окне "в квартире известного журналиста, живущего на окраине
города". Об этом было напечатано в петербургской газете, особенно следящей
за разнообразными явлениями столичной жизни.
"Журналист, проживающий на окраине", демонстрировал "запятую" множеству
людей, между которыми были особы достопримечательного положения. Вид козявки
всех удивлял; большинство людей отбегали от нее в страхе, и лишь немногие
поддавались успокоительным уверениям журналиста, что "запятая обезврежена",
и тогда брали ее в руки.
Так образованным жителям столицы не было никакого труда уверовать в
"запятую"; но слободским и деревенским мужикам никто этого не показал, и они
в запятую не поверили и до сих пор еще не верят.
II
Рассказанный случай с "увеличенной занятою" газета объясняла так, что
журналист, живущий на окраине, "купил шутки ради курьезную японскую
козявку", а когда один генерал спросил его, что это такое, - он, по
вдохновению, сказал, что это "увеличенная и засушенная запятая". Генерал
этому поверил, а журналист стал пробовать: неужто и другие образованные люди
могут верить такой очевидной нелепости, И оказалось, что все этому верили!
Если сопоставить то, что замечено г-жою Смирновой насчет несоответствия
народных взглядов на "запятую", с тем, что журналист, живущий на окраине,
обнаружил в людях высшего порядка, то выйдет, что степень легковерия и
безрассудства на том и на другом конце общественной лестницы получается как
бы одинаковая; но вверху действует козявка засушенная, а по низам ползет
что-то живое, и не заморское, а простое доморощенное.
Что же такое заменяло и заменяет засушенную "запятую" в народе? Я
попробую показать эту штуку так, как я ее видел.
Тургенев изобразил, как говорит с простолюдином интеллигент и
раскольничий наче
