Лесков Николай Семенович - Русское Тайнобрачие
Н.С.Лесков
Русское тайнобрачие
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Тайнобрачие в России несомненно существует, и притом в довольно
значительных размерах. Едва ли в каком-либо общественном кружке не известно
хотя одно супружество, сочетание которого не вполне законно или даже совсем
противозаконно. А между тем все эти браки кем-то повенчаны и где-то записаны
и терпятся "ради слабости человеческой" и ради страха суровой строгости
неподатливого закона. Наше положение таково, что мы как бы не можем
обходиться, не обходя закона. Оттого, кажется, у нас так и велика народная
терпимость. Но тем не менее наше тайнобрачие не представляет собою
чего-нибудь совершенно бесшабашного и безнравственного. Напротив, в нем
заметаю даже уважение русского человека к границам свободы в пределах
нравственности и эстетики. Это всего удобнее можно наблюдать в интересной
практике, которую выработало русское тайнобрачие, до сих пор удивительным
образом пренебрегаемое исследователями нашего народного духа в самых
глубоких и смелых его проявлениях. Между тем такое явление, как тайнобрачие,
более, чем многое иное, открывает в нашем народе изобилие здоровых
элементов, ручающихся за его способность к широкому и свободному развитию
жизни в несколько иных формах.
За "обилием материалов", упорно скопляющихся в наших повременных
изданиях, исследованиям такого рода нет еще места, и потому приходится
касаться их только слегка и издали, и притом по какому попало случаю и в
какой попало форме.
Я расскажу, что мне известно об этом интересном предмете, именно по
поводу свадьбы дяди Никса, которая, в связи с другим случаем тайнобрачия в
нашем литературном кружке, дала мне возможность ознакомиться с удивительным
механизмом этого своеобразного тайностроительства в русской церкви.
Несколько лет тому назад мне довелось быть в одном гостеприимном доме,
где собралось много разного звания людей.
Это относилось уже к последнему времени, которое некто удачно называет
временем "реставрации упадка нравов". Охота ко всякого рода трактаментам и
прениям тогда уже прошла, и так называемые образованные люди не находили
более удовольствия в обмене мыслей. Мысли были изгнаны из обращения, и все,
от прыткого поручика до авантажного тайного советника, обратились к
универсальному русскому средству "убивать время" - _сели за карты_.
Литераторы и ученые не отставали от явных поручиков и тайных советников: и
они садились за ломберные столы без всякого зазрения совести и резались с
теми самыми чиновниками, на которых недавно еще изливали жгучий яд своих
обличительных сарказмов.
Об эту пору литературный старовер, не приручивший себя к картам, уже
составлял для хозяев известное бремя. Он это чувствовал и, сознавая свою
отсталость от современного общественного прогресса, прятался куда-нибудь "к
чудакам". Если же случай застигал его врасплох среди "новейших" людей, он
спешил сокращаться и исчезать, не нарушая господствующего строя занятий.
В таком положении очутился и я на том вечере, с которого начинаю мое
повествование.
Драгоценными сведениями в области этих не имеющих письменной истории
событий я обязан духовнику моего гостеприимного хозяина, столичному
протоиерею, внушительную фигуру которого описать дано не моему перу.
Он появился на пиршестве как раз в то время, когда я собирался оттуда
удалиться восвояси, и был виновником, что мне это не удалось, - о чем я,
однако, не жалею. Так как все столики уже были заняты и для преподобного
отца не находилось пристойной партии, то х
