Библиотека в кармане -русские авторы

         

Лу Серж & Демар Вольдемар - Прийдите, Любящие


Серж ЛУ Вольдемар ДЕМАР
ПРИИДИТЕ, ЛЮБЯЩИЕ
"Кое разлучение, о братья, кой плач, кое рыдание в настоящем часе.
Приидите убо целуете бывшую в мале с нами, предается бо гробу,
камнем покрывается, во тьму вселяется, к мертвым погребается
и всех сродников и другов разлучается...
Восплачьте обо мне, братья и друзи, сродники и знаемы:
вчерашний день беседовал с вами
и внезапу найде на меня страшный час смертный.
Приидите все, любящие меня, и целуйте последним целованием".
1.
Сережин проснулся глубокой ночью от ощущения ужаса: опять приснилась эта
проклятая Смерть. Взмокший, вскочил с постели, ринулся на кухню, не зажигая
света (не дай бог Томку разбудить!) нащупал в шкафчике корвалол, зубами вырвал
пластмассовую капельницу, вылил в стакан чуть не половину пузырька, разбавил
водой, выпил - и только тогда перевел дух. Подставил лицо под струю холодного
воздуха из форточки. Вскоре стало холодно. Вернулся в комнату, ощупью отыскал
под диваном шлепанцы, взял со стола первую попавшуюся книгу и пошел в ванную.
Тут было тепло, уютно, светло. Сережин сел на краешек ванны, поставив ноги на
край унитаза, открыл книгу. Это было описание путешествий Николая Вавилова.
Полистал, разглядывая картинки -пальмы, барханы, слоны, женщины в паранджах,
ослы, люди с черными огромными зонтиками, - и начал успокаиваться. "Черт возьми,
так и с ума сойдешь незаметно," - подумал он. Потом -меланхолически: "Ну и
сойду. И так все кругом сумасшедшие. Причины разные, результат - один.
Паранойя..." Дальше думать уже не хотелось: корвалол подействовал. "Последний
флакончик остался... Надой новый покупать - опять придется Томку просить. Не
забыть бы...". Сережину корвалол в аптеках уже не давали - он считался
спиртосодержащим.
Вернулся в комнату. В окошко, сквозь паутину ветвей, заглядывали одноглазые
фонари. А за ними - серая кладбищенская дорога, смутные силуэты пятиэтажек.
Серых, мертвых. Форменная могила.
На диване Араратом белел томкин живот. Сережин аккуратно и ловко перешагнул
через него, забрался под одеяло, уткнулся носом в ковер.
Но сна почему-то не стало. Опять мелькнуло перед глазами освещенное синим
солнцем белое лицо с провалившимися глазницами, и сердце упало. "Все уйдем. И я,
и Томка, и теща, и дети. Куда-то... Навсегда." Он вздрогнул от этих безрадостных
мыслей и совсем уж было собрался ткнуть локтем в мягкий томкин бок, и позвать
ласково: "То-омчик!", - но тут же вспомнил предыдущий опыт. Томка подскочила и
быстро проговорила: "А? Опять хлеба нет?". "Какого хлеба?" - удивился Сережин. -
Причем тут хлеб? Просто грустно...". "Ладно-ладно, - пролепетала она. - Куплю на
обратном пути. Две буханки в одни руки, больше не дают". "Эх ты! - проворчал
тогда Сережин про себя. - Две буханки!.. Ну, спи, черт с тобой!"
Синее солнце на мгновение вновь вспыхнуло в голове и медленно погасло. Кошмар
отступил. И потянулись мысли: "Подлец я!.. Нет, несчастный я человек. Нет, это
Томка несчастный человек. И Маринка с Верочкой. Хотя у этих все несчастья еще
впереди. Да, черт знает, что у них впереди! Куда катимся?.. Не хотел бы я жить
лет этак через сто. Каннибализм и идиотизм. Тьма... Сейчас и то друг дружку
жрут. Вот, как Втемякин меня съел. У, сволочь! А теперь, гад, на пенсии, при
всех регалиях и наградах. Как же! Верный ленинец! На лаврах, козел, почивает. В
спецмагазин за апельсинами ходит. И в газеты строчит: не та, мол, молодежь нынче
пошла! А скольких молодых он сожрал? Без соли, главное? А уж ругани-то,
ругани-то сколько бы





Содержание раздела