Лукас Некто - Зеркала И Грани
Hekto Lukas
Зеркала и грани
Алиса находилась на грани помешательства. Ей очень хотелось внимательно
рассмотреть мир сквозь эту грань, поэтому она не предпринимала никаких
попыток к отступлению. Алиса гуляла по проходным дворам Васильевского
острова, представляя, что она идет по коридору огромной коммунальной
квартиры. Дворы, и переходы теперь занимали ее воображение не меньше, чем в
недалеком прошлом - зеркальные коридоры.
Грань помешательства переливалась всеми цветами радуги. Она была
прекрасна, несмотря на преобладание в ней розового цвета к радуге, как нам
доподлинно известно, не имеющего абсолютно никакого отношения.
Алиса стала меньше общаться с людьми, сосредоточившись на самосозерцании,
граничившем с шизофренией. Она разговаривала сама с собой, и ее голос
менялся в зависимости от выбранной роли.
Алиса нашла у себя все симптомы модной по тем временам болезни под
названием "депрессия". У нее болела голова, но она с настойчивостью
влюбленного кролика продолжала писать какие-то нервные абзацы. От нее
прятали коньяк, и ей приходилось довольствоваться дешевым пивом.
Она мечтала то о вселенской славе, то о нетривиальном уходе из жизни, не
зная, чему же в итоге отдать предпочтение. Она пришпиливала на стены
странные цитаты и в подробностях продумывала костюмы для выхода в булочную.
Алиса боялась и мечтала оказаться за гранью, символизировавший тупик в
самом последнем коридоре. Она ненавидела птиц, заводивших свои трели в пять
утра, когда она, наконец, засыпала. Она ненавидела пение птиц в память о
Вирджинии Вульф, она боялась, что эти птицы - плод ее воображения, она...
В детстве Алиса подолгу смотрела на афишу, пугавшую ее своей
безысходностью и крупной надписью : "Кто боится Вирджинию Вульф?" Эта
надпись завораживала, она теряла основной смысл, параллельно приобретая
несколько второстепенных и , в конце концов, растворялась за той гранью, за
которую боялась и мечтала попасть Алиса. Она бродила по коридорам и дворам,
и каждый запах или звук выбивали ее из реальности происходящего, порождая
кучу воспоминаний, ассоциаций и образов.
Грань помешательства представлялась то гранью огромного алмаза, который
неведомый персидский мальчик получил в дар от Александра Македонского, то -
гранью немытого стакана, в котором еще вчера плескалась водка, и кто-то,
стряхивая пепел в пустую консервную банку, мечтал о лете, которое
задумавшись о чем-то своем, прошло мимо Алисы.
Белая горячка, завернувшись в простыню, сидела на краю кровати. Длинные
пальцы бегали по клавиатуре, стараясь запечатлеть неизвестно для кого мысли
и чувства человека, в последний раз задумавшегося о крыльях африканских
бабочек, прежде чем перешагнуть ту грань, за которой тысячи таких же точно
бабочек парят в воздухе, подобно разноцветным медузам, парят под тревожное
пиликанье четырех маленьких скрипачей.
Алиса начала путать времена года с временами суток. Даже самые близкие
друзья не понимали - был ли это очередной способ привлечь к себе внимание,
зарождение депрессивного психоза или нормальная потребность организма.
Так или иначе, но Алиса начала подражать клену, росшему под ее окном.
Весной она просыпалась, надевала зеленое платье из ситца - ей казалось, что
утро наступило, и вот-вот позвонит кто-нибудь и пригласит ее на
замечательную и веселую прогулку, или случится какое-нибудь необыкновенное
событие. Алиса ждала. Ходила в парикмахерскую, к косметологу и визажисту,
принимала душ и десятичасовых почтальонов, приносивших, как пра
