Лукьянов Лев - Тысяча И Одна Бомба
Лев Лукьянов
Тысяча и одна бомба
1
Гренландии крупно повезло. Ее наконец заметили. Со дня открытия этот
остров на всех географических картах изображался таким образом, будто
висел над Европой. По-видимому, так было на самом деле.
Долгое время это обстоятельство никого особенно не занимало. Но в один
прекрасный день кто-то из военных сообразил, что трудно придумать лучшее
место для авиабазы. От Гренландии рукой подать до любой европейской
державы. А если лететь в другую сторону, то в конце концов можно добраться
и до Азии.
Правда, Гренландия славится дурной погодой. Но в наше время погода не
влияет на базы. Скорее наоборот: базы делают погоду...
Сложнее было с летным составом. Командование испытывало постоянные
трудности: на острове нет ни одного приличного ресторана, не говоря уже о
ночных дансингах и барах. Естественно, на базе добровольно соглашались
служить либо отпетые неудачники, которым нечего было делать на континенте,
либо отъявленные трусы, не желавшие насаждать демократию во Вьетнаме.
Майор Мизер принадлежал к числу первых. Сколько он себя помнил, ему всегда
не везло. Прежде всего, мешала физиономия. Она абсолютно не
соответствовала воинскому званию. Узенькая, с робкой ямочкой на пухленьком
нерешительном подбородке, маленьким ротиком с вечно опущенными уголками,
прикрытая реденькой прядкой светлых напомаженных волос, она делала Мизера
похожим на мелкого банковского клерка.
Члены аттестационной комиссии, присваивая Мизеру очередное звание, каждый
раз отчаянно боролись с собственной совестью: чутье и фотография летчика
безошибочно подсказывали, что рано или поздно он попадет в ка-кую-нибудь
неприятную историю. Но Мизер летал аккуратно, собственной инициативы
никогда не проявлял, при встречах добросовестно приветствовал начальство,
и поэтому его послужной список был безупречным. Человеку просто-напросто
не везло, это с каждым может случиться.
Последний месяц для Мизера вообще оказался роко- вым. Чуть ли не каждый
день добавлял новую неудачу, Началось с очередной медицинской комиссии, на
которую майор возлагал большие надежды. Жалобы на постоянную головную
боль, сердечные перебои и дрожь в коленях привели к тому, что Мизера
признали вполне пригодным для продолжения военной службы на севере. А вот
двух отличных парней, обладавших железобетонным здоровьем, неожиданно
сочли сумасшедшими - одного тихим, другого буйным. Тихого списали в запас,
буйного отправили военным советником в Сайгон. Кто бы мог подумать, что
для того, чтобы уйти в запас, было достаточно запустить чернильницей в
председателя медицинской комиссии?..
Не успел майор свыкнуться с мыслью, что в Гренландии ему придется торчать
по меньшей мере еще год, как обрушилось другое несчастье. У жены,
терпеливо ждавшей его на материке, терпенье в конце концов лопнуло, и она
ушла к другому...
И в довершение всего майору доверили самолет. До этого он был вторым
пилотом. По мнению Мизера, к доб-ру это привести не могло. Он не ошибся. К
концу второй недели командир стратегического бомбардировщика "Би-52"
очутился с оборванными погонами в военной тюрьме. Единственным утешением
служило то обстоятельство, что тюрьма находилась не в Гренландии; а в
центре вполне цивилизованного городка.
Давно установлено, что чем меньше город, тем больше стремление его жителей
заполучить какую-нибудь достопримечательность - предмет гордости и
поклонения.
Есть городки, в которых на центральной площади бьют фонтаны пива. В других
не жалеют мрамора на м
