Ляпин Виктор - Чужие Смешные Печали
Виктор Ляпин
Чужие смешные печали
(ШЕЛУПОНЬ)
Мокринские хроники
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
ПЕТРУНИН ИВАН НИКОЛАЕВИЧ, 60 лет
ПЕТРУНИНА ВАЛЕНТИНА ПЕТРОВНА, его жена, 55 лет
КРУПНОВА АНТОНИНА ИВАНОВНА, за 40 лет
АВДЕЕВ ПЕТР, бывший муж Крупновой, за 40 лет
ХЛОПУШИНА КАПИТОЛИНА СЕРГЕЕВНА, вдова писателя Сергея Викторовича
Хлопушина, за 70 лет
ХЛОПУШИН АНДРЕЙ, ее внук, 25-27 лет
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ.
КАРТИНА ПЕРВАЯ.
Действие происходит в Мокринске, старинном провинциальном городке.
Месяц май. Старый двор. Слева барак на несколько семей без удобств.
Справа старинный купеческий флигель, в котором живет Капитолина Сергеевна
Хлопушина, хранительница библиотеки умершего мужа, писателя Сергея
Викторовича Хлопушина. Флигель добротный. В недавнее советское время был
тщательно отреставрирован как памятник старины.
На заднем плане -- полуразвалившийся, дровяной сарай, в котором сейчас
живет Авдеев. Вокруг сарая -- несколько вишневых и яблоневых деревьев.
На переднем плане деревянный стол со скамьями. Перед бараком --
небольшой огород Петруниных. В нем стоит Валентина Петрунина. Она только что
закончила сажать картошку. Появляется Петрунин.
ПЕТРУНИНА. Вот, картошку посадила. Не знаю, что вырастет...
ПЕТРУНИН. Картошка и вырастет, дура, не бананы же.
ПЕТРУНИНА. Господи, умник выискался. С утра нарываешься?
ПЕТРУНИН. Голова болит. Что вчера было?
ПЕТРУНИНА. Что? Вторник, будний день. Ты в мэрию ходил, насчет пенсии.
Галстук надел, ирод. А вернулся -- пьян, хоть выжми. Как клюковка.
ПЕТРУНИН. Точно. Ходил.
ПЕТРУНИНА. И как пенсия?
ПЕТРУНИН. (Взрывается) А с чего я пью?! Нет, ну с чего я пью?!
ПЕТРУНИНА. Господи, опять.
ПЕТРУНИН. Ты в женской консультации была?
ПЕТРУНИНА. Ну.
ПЕТРУНИН. И что сказали?
ПЕТРУНИНА. Четвертый месяц пошел.
ПЕТРУНИН. Мальчик или девочка?
ПЕТРУНИНА. Ну, ты думаешь, чего говоришь? Я что -- УЗИ, что ли,
проходила?
ПЕТРУНИН. УЗИ, УЗИ! Сейчас это даже по глазам определяют. Глянут -- и
сразу определят. Я читал.
ПЕТРУНИНА. Че буровишь?
ПЕТРУНИН. ...И кто отец?
Пауза.
ПЕТРУНИНА. Дурак. Ну не дурак ли ты, простофиля?! Допился уж совсем. С
топором, что ли, бегать будешь?
ПЕТРУНИН. Так... У меня же... с гулькин нос... в сортир с плоскогубцами
хожу. И не тыкает совсем...
ПЕТРУНИНА. Значит, один раз тыкнул. Прекратим этот разговор!
ПЕТРУНИН. Смотри, Валя!
ПЕТРУНИНА. Смотрю, смотрю. Вон только что мужика в сарае спрятала!
ПЕТРУНИН. Дай на пиво?
ПЕТРУНИНА. Угу. Сейчас. Только в сберкассу сбегаю.
ПЕТРУНИН. И зачем я с тобой живу? Голова же болит!
ПЕТРУНИНА. Нечему там болеть. Рассолу попей.
ПЕТРУНИН. Убью я тебя когда-нибудь. Или с собой чего сделаю.
ПЕТРУНИНА. Вино, вино -- всех вас вино губит. У свояченицы уж на что
мужик был загляденье, не чета тебе. И по хозяйству, и вообще. А как запил --
все, пропал. Пьяным под яблонями полежал, голову застудил. А говорят, пьяных
ничего не берет. Два раза черепушку вскрывали, кровь в голове запеклась...
Уж третий год на кладбище...
Чего молчишь-то?
ПЕТРУНИН. Жду.
ПЕТРУНИНА. Чего?
ПЕТРУНИН. Пока ты заткнешься.
Завела пластинку! Уйди, злыдня, с глаз моих!
ПЕТРУНИНА. Вот-вот, это ты умеешь. На что путное -- так тебя нет. А
тут! Третий месяц прошу в погребе доски перебрать!.. Смотри, Иван, если твоя
благодетельница (Показывает на дом Хлопушиной) опять тебя похмелит, я ей все
писательские космы повыдергаю! Не посмотрю, что она в благородных ходит!
Из сарая появляется Петр Авдеев, мужчина неопределенных лет. Авдеев --
человек больной, с печальными глаза
