Мазин Александр - Спящий Дракон (Дракон Конга - 1)
Александр Мазин
ДРАКОН КОНГА
Летопись первая
СПЯЩИЙ ДРАКОН
Солдат, солдат, глотни вина
Во славу всех богов!
Да будет кровь твоя красна,
Красней, чем у врагов!
Глотни, солдат, и дай глотнуть
И мне, солдат, - за нас!
Сегодня топчут пыльный путь,
А завтра топчут нас!
Глотни, солдат, вкус у вина,
Всегда, солдат, хорош.
А кровь тем больше солона,
Чем больше ее льешь.
Чтоб ты, солдат, приятней пах,
Ты пей, солдат, и пой!
А девки в южных городах --
Толпой, солдат, толпой!
У нас, солдат, Судьба одна.
Молись, солдат, Судьбе!
Чтоб фляга ввек была полна,
Чтоб руки - при тебе!
Придут другие времена,
А ты солдат - живой!
Глотни, солдат, глотни вина!
Домой, солдат, домой!
Вино, солдат, - жена и брат:
Глотни - и ты согрет.
А дом, солдат...
Придешь, солдат,
А дома-то и нет.
Солдат, солдат, глотни вина
Во славу всех богов!
Да будет кровь твоя красна,
Красней, чем у врагов!
Конгская песня
Автор выражает огромную признательность Сергею Сергеевичу
Троицкому, создателю "Мира Асты", за неоценимую помощь в
подготовке первого издания "Потрясателя Тверди." Очень возможно,
что без этого внимательного, доброго и знающего человека автор так
никогда и не стал бы писателем.
ПРОЛОГ
Стылая вода с шипением сбегала вдоль черных бортов дракена. Северное
солнце, едва привставшее над алмазными пиками Ледяных гор било прямо в глаза
кормчему Мёльни, отчего глаза эти совсем спрятались в морщинах выдубленного
морской солью лица. Мёльни был вагар из народа вагаров Севера. Выпрямившись во
весь рост он макушкой не достал бы и до середины груди обычного человека. Но
храбрость вагаров не уступала высотой Ледяным горам.
По правому борту дракена сияли белизной Ледяные горы, слева ветер морщил
седую шкуру Имирова моря. Дракен "Ловец" возвращался в Гард.
В этот сезон удача глядела мимо желтого паруса "Ловца". Два крохотных
бивня, из которых даже сносного кинжала не выточишь, да еще один, чуть
побольше, застрявший в днище --из-за него Мёльни приходилось все время
закладывать кормило вправо. Три месяца в море - и почти ничего. А все потому,
что старший Улефсон надумал жениться и остался на берегу. А брат его всем
хорош, но нет у парня магического дара чуять хармшарка за дюжину полетов
стрелы.
- Коль, - позвал Мёльни своего помощника, - забрось приманку.
Помощник кормчего, на три четверти - вагар, на четверть - рус, а потому на
голову выше Мёльни, сидел на скамье у правого борта и алмазной пастой счищал
наплывы с маленького, не длиннее ладони, хармшаркова бивня. Чтобы выточить из
бивня кинжал потребуется полгода упорного труда. Только алмазу уступает
твердостью бивень хармшарка. Зато никакой узорный клинок, даже работы самих
вагаров, не сравнится с белым клинком из бивня северной акулы.
Коль бережно завернул поделку в кожу (из почтения, а не из
предосторожности - бивень не боялся ни солнца, ни соленой воды) и поднялся.
Выбрав из утреннего улова рыбу покрупнее, он вспорол ее ударом ножа,
вложил в сетку и, раскрутив, метнул за корму через голову кормчего.
Брызги рыбьей крови упали на щеку Мёльни.
- Чтоб тебя крабы сожрали, Коль! - выругался кормчий.
Его помощник захохотал. Мёльни, не выдержав, тоже усмехнулся. Эти двое
подходили друг другу как левая и правая рука. А команда "Ловца", одиннадцать
вагаров, собранных Мёльни едва ли не со всего побережья Имирова моря - как
один большой кулак. Иначе в их промысле не бывает.
- Олафсон, на мачту! - скомандовал Коль.
Иной раз хармшарк, чуя кровь всплывает к поверхности. Ост
