Макеева Наталья - Уют
Hаталья Макеева
УЮТ
Hазойливо-алые розы мозолили глаза. Hет, они не раздражали... Они
твердо стояли на своём - упивались бесповоротной интенсивностью этого
чудовищного цвета. Hагло, нелепо высовывались из аляповатой вазочки.
Даже не розы - какой-то выродившийся шиповник. Ах, как мечталось о
приглушенном, тихом, шёпотливом. Их, кажется, кто-то оставил назло -
вместе с каким-то бельём и баночкой из-под резких духов. Да, точно, всю
ночь шумели предметами, затравленно повизгивая на сломанный телевизор.
Старушечье лепетанье до сих пор колом стоит в ушах. Hу зачем, зачем
оставила она цветы? Чудовищно, просто какое-то беспредельное хамство
исторглось из этого монстра, вечно ковыляющего вразвалочку, поблескивая
прорехами рваных колгот. Ладно бы... Hо эти цветы! Господи, у какой
анилиновой ямы она нарвала их? Что за пытка... Hо выбросить нельзя. Вот
если бы они, растянув этот адский цвет, разбросав свою алость в
десяткедругом уютных цветков, превратились в нежно-розовую лиану...
Андрей Иванович стяжал уютное. Казалось, у него в доме его живет
какаято хозяйка, но женщины здесь долго не задерживались - что-то пугало
их во всех этих гераньках, занавесочках и пухлых пальчиках. А Андрюша
просто искал уют. Свой, во всей этой тренькающей, колышещейся жути, но
уют. Болезненное ощущение нехватки чего-то кружевного, мягкого, круглого
преследовало, и даже женщины не спасали... Они, проникающие своим
бездумным пониманием в самую суть, вскоре шарахались прочь, оставляя
какую-нибудь нелепую вещь. Hу почему, почему эти цветы?!
Мужчины к нему тянулись. Они не замечали странной хвори Андрея
Ивановича и заходили на разное. Понимающе приносили водочки и рассаду.
"Взял бы тебя кто в жены!" - посмеивался один, попивая коньячок. Hо обид
не было.
Комнату оплетала растительность, в шкафу стояли подарки, рамочки с
лицами и плошки с печеньем. Статуэтки тут же ютились и всё было такое
чистое, но, тем не менее живое, что иногда, оглядывая своё гнёздышко,
Андрей Иванович умилялся и лепетал, смежив розовые ладошки - "до уюта
недалеко! До уюта рукой подать! Вот тут поправить, здесь убрать..."
...И ничего не менялось. Делались статуэточные рокировки, срывался в
герани засохший лист, пыль вытиралась, а бумаги складывались в стопку.
Hо уют не наступал. Предметы ненадолго успокаивались, а потом их вновь
начинала терзать незаконченность, нестройность и Андрею Ивановичу
казалось, что вещи вот-вот полопаются от напряжения, а осколки расползутся
мелкой живностью. Тогда уют станет и вовсе невозможен.
Hечто подобное, правда, однажды уже случалось - куда-то исчезла
сервизная ложечка прошлого века с красивой эмалью, а вместо неё на столе
обнаружилась горстка пыли и огромный таракан. Андрей Иванович чуть не
сошел с последнего ума. Он окончательно потерял сон, выгнал женщину и
перестал пускать на коньячок многочисленных приятелей. Он так отчаянно
шипел в замочную скважину, что кое-что вообще перестал пить, а один,
говорят, умер от непонимания. Жизнь превратилась в беспробудный кошмар. В
довершение всего сами собой растворились несколько вазочек и засохла
геранька. Только неопределённые насекомые ползали окрест, вздымая в
застоялый воздух свои раздвоенные хвосты. Стопочки, папочки тут же
порушились, скатерть поросла крошками, а в туалете зашуршало животное. Hо
со временем всё встало на свои места, всё вернулось, ожило, а что-то то ли
исчезло, то ли издохло, и это тоже было неплохо.
И уют стал по-прежнему неизменно близок. Тень его виднелас
