Библиотека в кармане -русские авторы

         

Максимов Никита - Кочегар С Ледокола


Никита Максимов
Кочегар с Ледокола
Преследование машины, на которой я ехал из аэропорта Хитроу, долгие
переговоры с неизвестным посредником, офицеры английской разведки около
дома, помехи на магнитофонной ленте в некоторых местах - всего этого не
было. Встреча с бывшим советским разведчиком, а сейчас просто писателем
Виктором Суворовым произошла на редкость буднично: в обычном английском доме
нашего общего знакомого...
Он не был похож на писателя, да и на разведчика, впрочем, тоже не был
похож: Виктор Суворов (он же Владимир Богданович Резун), 1947 года рождения,
с 1970 года в номенклатуре ЦК КПСС, бежал в 1978 году, с 1981 года - старший
преподаватель в одной из британских военных академий, женат, имеет дочь,
сына и внука. Верховным судом СССР приговорен к расстрелу, позже замененному
на пожизненное заключение.
Но это всего лишь биографические данные. Со мной за столом сидел
человек, явно моложе своего возраста и привыкший убеждать всех окружающих в
своей правоте. Начало разговора, однако, было вполне в российском стиле - с
помощью принесенной Виктором водки мы сразу перешли на ты. И стали говорить
о вещах серьезных, даже несколько мрачных...
- В начале книги "Аквариум" есть потрясающая сцена сжигания
предателя-полковника ГРУ в печи крематория. И с такими наблюдениями ты все
равно решился бежать?
- Оттого и бежал. В реальной жизни все было намного хуже и страшнее. В
"Аквариуме" я понизил звучание, мол, работал в Вене, в западной столице
мирового шпионажа. На самом деле, это было в основной столице, в Женеве.
Описать истинные причины ухода не мог. В интригу были ввязаны люди с
положением, например, генерал-майор ГРУ В.М.Александров, у которого брат
состоял при товарище Брежневе. Чтобы продвигаться выше и выше генералу
требовалась строчка в личном деле: "был резидентом ГРУ", желательно - в
самой важной, в самой мощной резидентуре. Все знали, что генерал Александров
не разведчик, что ему нельзя доверять резидентуру не то что в Женеве, но
даже в Катманду. Резидент, которого я описал в "Аквариуме", ушел, а пришел
Александров. Все понимали: дров наломает много и быстро. Он и наломал.
Кто-то должен был платить головой за провал. Выпало мне. В любой
нормальной стране я бы доказал, что ошибка не моя. Но в той ситуации ничего
доказать было невозможно. Выбор: застрелиться или уйти. Выбрал второе:
замысел "Ледокола" в то время уже сложился, оставалось только изложить на
бумаге. Не хотелось умереть, не прокричав на весь мир столь простые вещи.
Думал уложиться в одну статью. Но статья потребовала второй, дополнительной
статьи, а вторая - третьей. Статьи сложились в книгу, но и этого мне не
хватило. Не хватило ни двух, ни трех книг.
- Офицер ГРУ, перебегающий по политическим мотивам, - нет ли в этих
словах фальши? Может быть все было намного прозаичнее?
- Я никогда не говорил, что бегу по политическим мотивам. И
политическим борцом себя не считаю. У меня была возможность рассмотреть в
Женеве коммунистическую систему и ее лидеров с минимальной дистанции. Эту
систему я возненавидел быстро и глубоко. Но намерения уходить не было. В
"Аквариуме" так и пишу: наступили на хвост, поэтому и ухожу. Но есть другая
сторона этого вопроса. С самого раннего детства я жил среди военных людей и
военных книг. У нас было много книг о войне. Очень много. Когда сам стал
офицером, возможность собирать книги резко увеличилась. Будучи еще только
старшим лейтенантом, собрал столько, что о моей военной библиотеке
заговорили





Содержание раздела