Маринина Александра - Каменская 03
Александра Маринина. Украденный сон.
Глава первая
- Стоп, стоп! Остановились! Пока все плохо.
Помощник режиссера Гриневич раздраженно хлопнул в ладоши и
повернулся к молодой женщине, сидящей рядом.
- Видишь? - жалобно сказал он. - Эти красавицы не в
состоянии сделать простейшие вещи. Порой я прихожу в отчаяние, мне кажется, что
у меня ничего с этим спектаклем не получится. Какой бы образ они ни создавали,
каждая старается, чтобы ее достоинства были непременно всем видны. Лариса!
Высокая стройная девушка в темном трико подошла к краю сцены
и грациозно села, свесив одну ногу и подтянув к груди другую.
- Лариса, ты кто? - требовательно начал Гриневич. - Ты
играешь роль собаки-метиса, она - плод запретной любви фокстерьера и болонки.
Ты должна быть игривой, дружелюбной, ласковой, немного суетливой. Но самое
главное - ты должна быть мелкой. Мелкой, понимаешь? Короткий шаг, никаких
широких жестов. А ты мне кого показываешь? Русскую борзую? Конечно, так тебе
удобнее демонстрировать свою великолепную фигуру. Здесь, дорогая моя, не
конкурс красоты, твоя фигура здесь никому не нужна. Я хочу видеть маленькую
беспородную собачку, а не твой волнующий бюст. Ясно?
Лариса слушала помощника режиссера, нахмурившись и покачивая
изящной ножкой.
- Если у меня есть грудь, так что мне теперь, отрезать ее,
чтобы сыграть эту собаку? - резко бросила она.
- Хочешь, я скажу тебе, что нужно сделать? - миролюбиво
ответил Гриневич. - Перестань собой любоваться, вот и весь секрет. Иди работай.
Ира!
Лариса медленно поднялась и ушла в глубь сцены. Все, что она
в тот момент думала о помреже Геннадии Гриневиче, было огненными буквами
написано на ее красивой спине, а знаки препинания в этой нелицеприятной тираде
четко обозначились вызывающими движениями округлых бедер и точеных плеч. Общий
смысл сводился к тому, что некоторым, не будем указывать пальцем, кому именно,
очень легко давать советы не любоваться собой, если сами они - чуть лучше
обезьяны.
Очередная жертва критики Гриневича спрыгнула со сцены и
оперлась на нее спиной.
- Что, Гена, у меня тоже плохо? - огорченно спросила она.
- Ирочка, родненькая, ты в жизни очень добрая девушка.
Это, бесспорно, твое достоинство, за это мы все тебя любим.
А играешь ты невероятно стервозную суку-добермана. И когда ты своими собачьими
методами выясняешь отношения с другими персонажами, то тебе неловко. Ты все
время остаешься Ирочкой Федуловой, и тебе стыдно за свою собаку, которая ведет
себя грубо и несправедливо. Тебе жалко всех тех, кого она обижает, и это очень
заметно. Убери свой характер, ладно? Вышла на сцену - забудь, какая ты в жизни,
забудь, чему тебя папа с мамой учили. Ты в этой собачьей компании - вор в
законе, ты самая сильная, ты укрепляешь и поддерживаешь свой авторитет и свою
власть. Ты - первостатейная стерва, и не смей этого стесняться. Не пытайся
сделать свою героиню лучше, чем задумал автор. Договорились?
Ира молча поднялась на сцену, а Гриневич снова обратился к
своей собеседнице.
- Как ты думаешь, Анастасия, может, зря я все это затеял?
Еще в театральном институте у меня была мечта сделать
спектакль из жизни собак. Я бредил этой идеей, болел ею. Наконец нашел автора,
уговорил его попробовать написать пьесу, потом чуть ли не в ногах у него
валялся, чтобы он ее переделывал, чтобы она стала такой, как мне хотелось.
Потом режиссера уламывал, чтобы он согласился ставить спектакль. Столько лет,
столько сил потрачено. А в результате оказывается, что молодые актеры
