Маринина Александра - Каменская 15
Александра Маринина. Светлый лик смерти.
Глава 1
- ...Если вы хотите оставить сообщение, говорите после
звукового сигнала. Если вы хотите послать факс, начинайте передачу...
Люба швырнула трубку на рычаг и глубоко вздохнула, пытаясь
удержать рвущиеся наружу слезы. На протяжении нескольких месяцев она слышит
этот холодный равнодушный голос, предлагающий ей оставить свое сообщение на
автоответчике.
- Ну как? - сочувственно спросил ее симпатичный капитан,
который полчаса назад сжалился над Любой и пустил ее в помещение отдела милиции
аэропорта Шереметьево-2 позвонить. - Опять никто не подошел?
- Опять, - кивнула она, отворачиваясь, чтобы он не увидел,
как она изо всех сил старается не заплакать.
- Позвоните еще кому-нибудь, - посоветовал милиционер. -
Неужели больше некому вас встретить?
Некому. Она хотела, чтобы ее встретил именно Стрельников. А
его нет. Все мучительно долгие месяцы, проведенные в Турции, она пыталась
связаться с ним, покупала на сэкономленные гроши телефонные карточки и звонила
в Москву, но вместо голоса живого Стрельникова слышала только автоответчик,
который съедал драгоценные секунды, оплаченные карточкой. Три дня назад она,
отчаявшись, все-таки оставила ему сообщение с датой и номером рейса и просьбой
встретить ее в аэропорту. Говорила о том, как соскучилась и ждет встречи с ним.
Говорила еще какие-то ласковые необязательные слова, пока автомат не запищал,
возвещая об окончании оплаченного времени. Ей хотелось, чтобы Стрельников
приехал за ней в Шереметьево с легким сердцем, не опасаясь сцен и упреков с ее
стороны. Но он не приехал. И телефон его не отвечал.
Она набрала телефон Милы, близкой подруги. Впрочем, теперь
вряд ли Мила может считаться близкой. Просто приятельница. После того как она
бросила Любу в Турции одну... Хотя стоит ли ее за это осуждать? В болото
неприятностей они попали вместе, и вины их в том не было, была только глупость
и неоправданная доверчивость, а уж выбираться должен был каждый самостоятельно
в меру собственных способностей. Мила выбралась быстрее, ибо способностей у нее
оказалось больше. Разве можно ее винить за это? Она улетела в Москву еще в
начале июня, а Люба застряла до октября.
У Милы тоже никто не подошел к телефону. Как же добираться
до города? Денег у Любы - ни копейки. Хозяин, у которого она работала весь
курортный сезон, предоставил ей угол в своем доме и скудную кормежку, а
работала у него Люба только за билет до Москвы и визовый взнос. Наличные у нее
не водились, и ей приходилось изредка, просить хозяина дать ей два-три доллара
вместо ужина или обеда. На эти доллары она и покупала телефонную карточку.
Чувство голода стало постоянным и привычным, официанты и повара в ресторане,
где она работала, готовы были подкормить ее, но не безвозмездно. Это Любу не
устраивало, она же не Мила. Милка привыкла все проблемы решать через постель,
потому и улетела в Москву уже в начале лета. Ничего не боится, отчаянная,
рисковая. А Люба боится, да и вообще не по ней это. Смуглые волосатые турки
вызывали у нее отвращение, преодолеть которое она не могла даже ради
возвращения домой.
- Выпейте чаю, - предложил ей милиционер по имени Георгий,
ставя перед Любой чашку с дымящимся напитком и коробку с сахаром.
- Спасибо, - благодарно пробормотала она, отпивая горячий
чай. - Можно я еще позвоню?
- Конечно, звоните, - улыбнулся Георгий. - Вам же нужно
отсюда уезжать так или иначе. Сидите спокойно и дозванивайтесь, не обращайте на
меня внимания.
Люба н
