Маршак Самуил - Из Незавершенного
Самуил Яковлевич Маршак
Из незавершенного
ВОЙНА ТРЕХ ДВОРОВ
У меня было пальто с пелеринкой. Пелеринка надевалась на плечи поверх
пальто и застегивалась на шее. Такое же пальто было и у старшего брата.
Сшила нам обоим мама по старой заграничной картинке.
Мы с братом чувствовали, что мама затевает что-то неладное, когда она,
вся в лоскутах и нитках, становилась перед нами на колени и принималась в
десятый раз запахивать и распахивать на нас пальто, еще без пуговиц и
рукавов. Мы стояли недовольные, часто моргали глазами и думали:
"На кого только мы похожи будем!"
И в самом деле, мы были ни на кого не похожи. Ни у одного мальчика - ни
в городе, ни у нас на слободке - не было пелеринки. Мальчишки на улице не
давали нам проходу.
Мы ходили в такую школу, куда надо было носить свою чернильницу.
Чернильницы нам купили "непроливательные" - тяжелые баночки из толстого
зеленого стекла с воронкой внутри.
Идем мы как-то с братом по улице осенью, когда уже холодеть стало.
Шагаем по твердой земле, по самой середине улицы - чтобы собак у ворот не
дразнить. Сумки у нас - через плечо, чернильницы в руках.
Вдруг слышим голоса, смех. Мальчишки играют в бабки. Пестрые, крашеные
кости расставлены во всю ширину улицы. А один из мальчишек отбежал немного
назад и целится в кости плоской свинцовой "биткой". Раз - и сшиб пару.
Брат осторожно перешагнул через ряд костей. Я тоже шагнул, но нечаянно
задел бабку ногой.
Мальчишки рассердились. Один замахнулся на меня, а другой - в рваных
штанах, рыжий, рябой - подскочил ко мне, скривил щеку и говорит:
- Разрешите перышко в вашу чернильницу обмакнуть - прошение в управу
написать!
Я поднял руку с чернильницей, а он меня ударил под самый локоть.
Покатилась моя чернильница боком по дороге. Хорошо, что не разбилась - из
толстого стекла была сделана.
Брат закричал издали:
- Эх вы! На маленького напали!
Они - на него. Со всех сторон обступили. Дергают за полы пальто, за
пелеринку, дразнят:
- Какой это у вас фасончик?
- Чего это вы юбочку на плечи надели?
Брат закричал не своим голосом:
- Дураки! Разбойники! Сумасшедшие арестанты!
И легонько ударил рыжего мальчишку левой рукой, - в правой у него была
чернильница.
Мальчишки захохотали, сбили брата с ног и навалились на него всей
кучей. Чернильницу у него сразу отняли и стали перебрасывать по всей улице,
как мяч. Пропала чернильница, разбилась о камень. Я подскочил к рыжему и
вцепился обеими руками ему в тело, - у него сзади в штанах была дыра. Рыжий
разом обернулся, поймал меня и прижал коленом к земле. Не помня себя, я
заколотил ногами по земле и заорал на всю улицу.
И вдруг мальчишка отпустил меня и кинулся удирать. На бегу он успел
крикнуть ребятам:
- Евдак... Те-кай!
Смотрю: за мальчишками гонится целая орава других мальчишек, а впереди
этой оравы несется рослый парень в синей рубашке и в кожаном фартуке.
Тут и мы с братом замахали руками и пустились в погоню.
Жарко, весело. Улица пустая, широкая. Ноги в осенней траве путаются.
Гоним мы мальчишек и такие слова кричим, что и сами в первый раз слышим.
До самого кладбища гнали. А потом постояли немного, посмотрели бегущим
вслед и спокойно пошли назад.
Я иду рядом с большим парнем в кожаном фартуке и, задыхаясь от восторга
и благодарности, спрашиваю;
- Это вас зовут Евдак?
- Меня.
- Какой вы сильный! Вас все мальчишки на улице боятся.
А он отвечает:
- Нет. Они только на нашей улице драться не смеют. На своей дерись
сколько хочешь, а на чужой нельзя.
- А чьи они,
