Матвеева Анна - Голев И Кастро (Приключения Гастарбайтера)
Анна Матвеева
Голев и Кастро. Приключения гастарбайтера
Повесть
1
В жизни Голева Николая Александровича все было нормально до прошлого года.
То есть, конечно, имелись некоторые сложности, и тонкости, и нюансы, но в
целом-то жизнь была нормальной. Обычной. И даже неплохой.
До прошлого года Голев проживал в городе-герое Севастополе, который любил
за красоту и проведенное в нем детство: море, белые инкерманские камни,
солнечные брызги, платановые листья, летняя толпа Приморского бульвара. Еще
Голев любил Ближний пляж в Балаклаве, белую черешню, любил думать, как повезло
ему родиться в солнечном Крыму, он любил даже войлочные шляпы, какие покупали
себе приезжие, в то время как бело-булочная плоть этих приезжих выдавала их
еще до того, как они надевали шляпы. Приезжие обильно восторгались морскими
возможностями - сутки пролеживали на пляжах "Омега", "Песочный" и "Солнечный",
и даже в те дни, когда волны выбрасывали на берег густые волосы водорослей,
приезжие не покидали "уплоченного" места на пляже, а жарились под солнцем до
красных волдырей.
Интересно, что предназначенная Коле Голеву жена тоже была из этих самых
приезжих; маленькую Таньку привозили из Свердловска каждое лето и оставляли на
месяц у местной тетки. Так что чисто теоретически Голев мог встретиться с
Танькой уже в детстве - он потом нашел черно-белую фотографию, где нахмуренная
Танька в панамке на разлохмаченных косицах позирует надоедливому южному
фотографу. У крошечных Танькиных ног громоздится недостроенный песочный торт,
а за спиной сверкает море.
Взрослая Танька часто в шутку говорила при Голеве, что вышла она за него
замуж по расчету. Только по причине моря. Дескать, хотелось жить в хорошем
климате, вот и согласилась. Собеседники удивленно вздергивали головы, а Голев
улыбался, соглашался, подыгрывал - он-то знал правду. Вот как все у них было
на самом деле.
Он нашел Таньку на Очаковском рынке. Мать отправила его за черешней, а
там, прямо у прилавка, рыдала белокожая девчонка с повсеместными веснушками.
Рыдала самозабвенно, детски, с соплями и почти на грани приличий.
- Ты чего ревешь? - строго спросил шестнадцатилетний Голев.
- Кошелек украли, - она вытирала глаза шляпой, - а там все мои деньги, и
тетя мне теперь голову откусит, и-и-и!
- Пошли со мной, - сказал Голев, сам собою восхищаясь. Они купили черешни,
а потом предстали пред изумленные очи голевской мамы Юли. Мама Юля, впрочем,
сориентировалась быстро.
- Танечка, да? Так вот, Танечка, все равно нужно будет рассказать тете
правду. Хочешь, я позвоню ей?
- И-и-и! - снова припустила Танька, обрызгав слезами расслабившегося на ее
руках кота Савелия. - Вы что, вы не знаете, какой это человек! Она меня
замучает нотациями!
Мама Юля еще немного поуговаривала Таньку, но потом отступилась. Налила
борща в тарелку, и Танька между всхлипами с удовольствием черпала полные ложки
красной густой жижи. Младшая сестра Голева, Катя, смотрела на гостью
подозрительно, а потом и вовсе ушла в другую комнату, забрав с собою
упиравшегося всеми четырьмя лапами кота.
По окончании обеда выяснилось, что мама Юля очень даже хорошо знает, какой
человек Танькина тетя. Потому что Танькина тетя Луэлла Ивановна Приходько была
завучем в школе. А мама Юля работала там директором, и единственным
сотрудником, с которым у нее не находилось взаимопонимания, как раз и была
Луэлла Ивановна.
- Тетя, - рассказывала Танька, машинально поедая черешневые ягоды и ловко
выплевывая косточки в блюдце, - она двоюрод
