Медведев Юрий - Любовь К Паганини
Юрий МЕДВЕДЕВ
ЛЮБОВЬ К ПАГАНИНИ
Научно-фантастический рассказ
Художник Роберт Авотин
Еще с вечера Мерва не покидало ощущение чего-то нехорошего,
гадливого, предчувствие неких грядущих каверз. Тревога сквозила в мерном
подрагивании листьев гиперовощей и дубояблонь в саду за окном. В
упорядоченном строю сиреневых, рыжих, фиолетовых квазиоблаков определенно
таился подвох. Часам к десяти стал накрапывать дождь, и его шепоты и
шорохи будоражили изощренный слух Мерва. Как и всякий закоренелый
холостяк, Мерв опасался превратностей судьбы: новых знакомств, внезапного
закабаления женщиной, приглашений к полетам на другие планеты, равно как и
самих полетов, а пуще всего - инспекторов Лиги Умственного Труда. Эти
твари, подобно микробам, проникали во все щели бытия, и ухо с ними
надлежало держать востро.
Мерв включил видеатор кругового обзора, искусно сработанный под
древнюю японскую вазу. Картина на экране была вполне заурядной. Пара
авиэток вспахивала ночные небеса. Стая перелетных эвкалиптов кружила над
уродливым небоскребом. Вскоре крылатые деревья опустились средь зарослей
Висячих Садов. На улицах среди муравьиного потока мобилей,
пневмодилижансов, гравикарет сиротливо кувыркались автоперекати-поле.
"Странно, откуда же повеяло бедою? - размышлял Мерв. - А что, если
затаиться, отложить нынче ночное бдение... Или махнуть на денек-другой на
Землю, в Тибетский заповедник, к примеру, а то и подальше куда. Или, как в
прошлый раз, на пляжи старушки Луны"...
Порассуждав таким образом, Мерв все же решил не придавать значения
смутным ощущениям, тайным предзнаменованиям и предчувствиям.
И, как выяснилось довольно скоро, тут он и дал промашку.
К десяти часам Мерв вывесил на флагштоке своего бунгало три
светящихся шара - красный, голубой, белый. Пусть знают, что и он, Мерв,
как и положено добропорядочному поселенцу, участвует в лотерее Невиданных
Радостей. Затем Мерв замкнул на пневматические присоски окна и двери,
погасил везде свет и потайным ходом из спальни ринулся в святая святых -
лабораторию, днем замаскированную под чулан, который был битком набит
старьем. Тут громоздились допотопные реокраны, псевдоинтеграторы,
гравиякоря, нейрозащелки, торчал заржавленный остов психотрона, висело
чучело двуединорога с Плутона, тускло мерцали реторты невообразимых форм,
размеров и расцветок. И вся эта рухлядь была увита проводами, обрывками
биоканатов, мнемошлангами, утлой паутиной в палец толщиной, непрестанно
творимой парой прирученных альдебаранских пауков, беззлобных тварей,
чем-то смахивающих на двух престарелых вепрей.
Оказавшись в чулане, Мерв нажал одну из панелей на блоке управления -
тотчас все чудесным образом переменилось. Реторты, якоря, нейроприсоски,
вепреобразные пауки провалились в бункер, а на их место явились приборы и
аппараты, совершенству которых мог бы позавидовать кое-кто даже из
Института Обратимых Пространств. Эх, кабы тамошние горе-академики
сочувственно отнеслись в свое время к его, Мерва, идеям, многое изменилось
бы нынче.
Тяжкое воспоминание об Институте Обратимых Пространств надолго лишило
Мерва привычного спокойствия духа. Склонившись над проектом коренного
преобразования климата на Нептуне, изобретатель время от времени на
огромном листе фольги делал пометы цветным мини-лазером (собственной
конструкции) и бормотал не без тайного злорадства:
- А вот горный этот кряж мы перетащим сюда!.. А сию бомбочку взорвем
здесь, да-с, дабы льды расплавились и море явилось, а точнее же - океан
