Мельник Владимир - Михаил Потапович
Владимир Мельник
Михаил Потапович
В лесу уже таял мокрый снег, пели первые птицы и светило
уже весьма теплое весеннее солнце. Михаил Потапович проснулся,
зевнул, почесал ухо и, встряхивая лохматой головой, вылез из
своей берлоги. Солнце резануло по не до конца продраным глазам
ярким светом, словно желая сказать Михаилу Потаповичу, что
проснулся он как раз вовремя.
- Э-эх, етить твою волюшку! - восторжено проревел он,
глядя на великолепие весеннего леса, потягиваясь и разминая
затекшую за зиму лапу, - До чего ж хорошо-то, а!..
Как всегда, после спячки, хотелось жрать. Именно не есть,
а вот так вот жрать, потому как похудел за эту зиму Михаил По-
тапович изрядно. Hадо было пойти поискать что-нибудь съестное,
однако Михаил Потапович никогда никуда не спешил. Он был нето-
роплив, силен и, как и подобает всем медведям его, уже доволь-
но зрелого, возраста, немножко ленив. Мало того, он был настя-
щим эстетом. Вы когда-нибудь видели медведя-эстета? Я тоже не
видел, но, тем не менее, Михаил Потапович действительно отл-
чивлся этим качеством от многих своих собратьев: он даже писал
стихи и иногда торжественно зачитывал их своим друзьям по ве-
черам, когда они собирались на берегу озера по субботам по-
чесать языки и поиграть в свои медвежьи игры. Да, Михаил Пота-
пович был настоящим эстетом, а потому, проснувшись, он не
поскакал сразу же набивать брюхо, а решил побродить по весен-
нему лесу, разумно рассудив, что что-нибудь такое, что можно
было бы съесть, попадется ему на пути само. Михаил Потапович
был оптимистом...
Пошатываясь, он побрел через березовую рощицу, натыкаясь
могучими плечами на тонкие березки, дошел до ручья и жадно
припал к воде. Hапившись, он стал умываться, фыркая и чихая,
как будто огромная мохнатая собака. Тут-то он и почувствовал,
что кто-то сзади хлопает его по плечу, а обернувшись, увидел
перед собой своего старого друга Егора Семеновича.
- О, кого я вижу! Здравствуй, Егорушка, здравствуй,
сосед! - обрадовался Михаил Потапович, вскакивая на задние ла-
пы, - Как твои дела-то, а? Проснулся-то уже давно, небось, как
я по тебе вижу!..
- И тебе привет, Миша, - сказал Егор, пожимая Михаилу По-
таповичу мокрую лапу, - У меня-то все в порядке, как обычно.
Проснулся я уже с неделю-то, вот и хожу, гуляю... А у тебя-то
как? Как перезимовал?
- Э-э... У меня-то тоже все в полном, так сказать, поряд-
ке будет. Вот, вылез я, понимаешь, из берлоги из этой, а тут
прям такое вот весеннее, опять же, такое все... Гм.
- А, Миша, это да. Это есть такая буква, как говорится.
- Слушай, а ты вот уже неделю гуляешь... Какие новости в
лесу? Чего за зиму случилось-то? - спросил Михаил Потапович,
садясь на кочку.
- Да, новостей-то и никаких... Вот, правда, Степан Трофи-
мыч-то... Гм. Hе перезимовал, понимаешь... Умер он.
Михаил Потапович открыл пасть и уставился на Егора Семе-
новича в полном недоумении. Тем временем, Егор Семеныч продол-
жал, задумчиво ковыряя когтем кору на каком-то дереве:
- Да, стар он уже был. Да и один совсем. Кабы не...
Егор Семенович сокрушенно всплеснул лапой, как бы отмахи-
ваясь от Михаила Потаповича:
- Та, чего я тебе буду говорить? Сам понимаешь, как оно
бывает-то...
Помолчали, глядя в землю. Егор Семенович первый прервал
паузу, показывая на небо:
- Смотри-ка ты, Миша, солнце-то уже высоко. Полдень, не-
бось... Пойду я, наверное, дальше. Ты уж заходи, если чего,
потому как, сам понимаешь... Бывай.
Егор Семенович переступил через ручей и поломился сквозь
ку
