Мельников Геннадий - Воспоминание Большой Реки
Геннадий МЕЛЬНИКОВ
ВОСПОМИНАНИЕ БОЛЬШОЙ РЕКИ
Андрей поднял жалюзи и тотчас же зажмурился: совсем рядом по реке
пронесся грузовой транспорт, обдавая низкий борт теплохода мелкой водяной
пылью и стремительной радугой. Стало прохладно, словно махнули в лицо
влажной веткой сирени.
Слегка раскачивало, звенел стакан в металлическом держателе,
слышались полоса из соседней каюты, кто-то двигал по полу чемодан, в
умывальнике за переборкой шумела вода. Жизнь налаживалась.
Метрах в двухстах по ходу разворачивалась желтая полоса пляжа,
немного левее сквозь нагромождения верб, так похожих на зеленые клубы
дыма, проглядывали красные кровли дачных коттеджей, а еще дальше, если
присмотреться, на светлом четырехугольнике миниатюрного аэродрома можно
было различать несколько полосатых планеров. Там, вероятно, среди
разнотравья гудели пчелы.
Мягкая синева опускалась сверху как тихий дождь, и даже вибрация
двигателей теплохода не казалась инородным включением в этот мир тишины,
зелени и света, более того шум дизелей воспринимался как пульс этого мира.
А всего этого и могло и не быть... Три часа назад. Андрей и не
догадывался о существовании подобного теплохода с таким необычным
маршрутом. Все было совсем другим, обыденным, происходящем в привычной
плоскости, и то, что он оказался здесь, не объяснялось ничем, кроме чистой
случайности.
Он долго бродил по городу, отыскивая нужный ему пункт проката, и не
сколько искал, сколько собирался с мыслями после высадки в аэропорту.
Очевидно он вышел не на той остановке, и хотя понял, что идет не туда:
мощеная выпуклым булыжником улица покатое пошла вниз, но спрашивать у
прохожих не стал и дошел до самой реки.
Было утро, был мокрый асфальт на пристани, были ласточкины гнезда над
сводом, а он стоял, и саквояж оттягивал руку, и возможно, если бы не этот
саквояж, он не задумался, когда объявили о наличии свободных мест.
Рядом со зданием речного вокзала, возвышаясь бортом над причалом,
стоял небольшой опрятный теплоход. Двое мужчин в белых халатах поверх
форменных синих костюмов переносили на него из ярко-желтого электрокара
картонные ящики. Водитель кара стоял в стороне и негромко разговаривал с
пожилой женщиной, сматывающей поливочный шланг возле газона. Брезентовый
передник у нее был мокрый и топорщился, когда она наклонялась.
Андрей прослушал объявление второй раз и с каким-то безразличием
подумал, что нет смысла вновь подыматься по скользкой булыжной улице в
город, - где от белых стен и блеска витрин режет глаза, а в глухих
переулках начал уже застаиваться зной, - и искать пункт проката: в крайнем
случае, можно будет сойти в любом порту, куда зайдет теплоход.
Пустой кар прошелестел по мокрому асфальту, оставляя рубчатый след, а
мужчины стали переносить ящики к грузовому люку. Пожилая женщина уложила
шланг в металлический ящик и сняла мокрый передник. Солнце поднялось над
ажурной конструкцией железнодорожного моста, и тени акаций по часовой
стрелке сдвинулись в сторону. Мир работал с четкостью хорошо
отрегулированного механизма.
Андрей вошел в светлый зал речного вокзала. Там было тепло и очень
пусто...
Ему досталось второе место в сотой каюте, но, когда он зашел следом
за дежурной, то увидел, что приготовлена только олив постель, а верхняя
полка откинута к переборке и закреплена медной защелкой.
- Второе место свободно и, если Вы желаете спать наверху...
- Благодарю, пусть будет так.
- Можно поднять жалюзи, но сейчас с этого борта солнце.
Андрей улыбнулся: дежурна
