Минков Святослав - Джентльмен, Приехавший Из Америки
Святослав Минков
Джентльмен, приехавший из Америки
Несколько месяцев тому назад почтальон вручил мне письмецо из Америки.
Вослед за моим именем в сопровождении титула "мистер" значился мой
неизменный адрес, а наверху, в опасной близости от края конверта,
усмехался узкий лик Авраама Линкольна, обосновавшегося на синей марке
достоинством в пятнадцать центов.
Довольно легко представить мое изумление. Письмо из Америки! Да я сроду
не имел никаких связей с этой державой.
От кого же, думаете, пришло письмо? Ах, какой смысл спрашивать? Как
будто читатель может догадаться, что у меня в Америке обитает тетка,
которая по странной прихоти судьбы решила дать о себе знать после долгих
лет молчания... Впрочем, должен сознаться - я и сам начисто позабыл о ее
существовании. Во времена былые, на именинах у сородичей, когда шоколадные
конфеты были еще не в моде и гости закапывали одежду вишневым вареньем, об
этой симпатичной даме пересудов велось предостаточно. В те времена один из
моих дядей, по профессии нотариус, отирая усы платком внушительных
размеров и размышляя о природе человеческого счастья, неизменно ставил в
пример мою американскую тетку. Она отправилась в Загреб учиться на
провизоршу и там познакомилась с одним миллионером из Нью-Джерси. Поначалу
то было обычное невинное знакомство: добрый день - добрый день. Однако
мало-помалу между ними начали завязываться более близкие отношения.
Американец, как живописал мой дядя, попался на крючок, хотя тетка тоже не
осталась равнодушной к его чувствам. Премудрость провизорскую она оставила
в покое и начала, как говорится, заглядывать ему в рот. Он скажет
словечко, а она уже: ха, ха, ха. В конце концов знакомство обернулось
женитьбой. Обвенчавшись, они отправились в Америку, где и обрели счастье.
Вы, несомненно, видели сушеные сливы, нанизанные на шнурок. Точно так
выглядели крохотные черные буквы - они были основательно притиснуты друг к
дружке на желтоватой бумаге письма. О тихий отчий дом с просторными
затененными комнатами, где по стенам мерцали сонные зеркала и
торжествовали картины, живописующие свирепые сцены охоты, с невинно
усмехающимися охотниками, в лапах разъяренных медведей. О светлячки, что
плавали подобием зеленых искр в сумраке летних вечеров! О старый сад, где
сквозь высокие травы проглядывали на клумбах: огненные настурции.
"Быть может, ты удивишься, что я к тебе обращаюсь, однако поверь, тут
нет ничего странного. Сейчас ты узнаешь причину, которая заставила меня
вспомнить о тебе и объявиться после столь долгого молчания. Представь
себе, миленький, иду я нынче утром по длиннющей банковской улице
Уолл-стрит и вдруг вижу: стоит на тротуаре златоволосый мальчонка лет
пяти-шести и плачет. Подхожу я к нему, спрашиваю, что случилось. А он
смотрит на меня так жалостливо, глазенки помутнели от слез, и показывает
мне в розовой ладошке сломанного оловянного солдатика. Веришь ли, в этот
самый миг предо мною зримо восстал твой образ, когда ты был дитятей и
точно так же стоял однажды и оплакивал сломанного воскового клоуна с
бубенчиками на шапке, того самого клоуна, что я подарила тебе ко дню
рождения. Да, то далекое воспоминание выплыло из бездны времен дабы
озарить сердце мое призрачными лучами тех сказочных лет. Весь день я
вспоминала тебя с таким невыразимым умиленьем, что вечером мне
понадобилось проглотить несколько порций консервированного гималайского
воздуха, а заодно и водрузить на сердце холодильный конус против сильных
ощущений.
Теперь
