Миронов Алексей (А Я Живой) - Семь Верст До Небес
АЛЕКСЕЙ МИРОНОВ
СЕМЬ ВЕРСТ ДО НЕБЕС
Часть первая
Огонь и пепел
Глава первая
Колдовской лес
Уже солнце клонилось к закату, и все твари земные
готовились отойти ко сну, уже смолкло щебетание птиц в лесах
и лягушки болотные завели свою вечернюю песню, когда на поле
широкое, что лежит перед лесами Черниговскими, выехало
великое множество всадников. На всех была броня крепкая, на
боку висел меч булатный, а в руке держал каждый воин копье
длинное с наконечником вострым. Путь держали они неблизкий.
В воздухе вечернем стоял теплый запах хвои, вперемешку
с благоуханием трав лесных рождавший аромат густой леса
заповедного, нехоженого, что так люб сердцу обитателей
земель полунощных, прозывавшихся славянами среди других
народов. Впереди всех ехали два богатыря-предводителя:
Дубыня, - прозванный так за то, что пять лет назад на дворе
князя Ростовского Юрия, выдернул из земли с корнем дуб
столетний, и Усыня, - акромя силы в теле коренастом, имевший
на лице своем усы самые великие во всей Солнцеградской
земле. Вели меж собой богатыри разговор долгий. С тех самых
пор, как по зову князя Солнцеградского, что Вячеславом
прозывается, домы свои и земли покинули и спешили в терем к
князю вместе с дружиною.
- Не мне тебя уму учить, Усыня, но видно весь он у тебя
в усы и ушел, - молвил Дубыня, - всякий в нашей стороне
знает, что камень сей, это истинно камень ведьм.
- Неправду молвишь ты, брат Дубыня, - отвечал ему
богатырь, - и слова твои обидные мне слушать не охота.
- Истинно правду глаголю, - не соглашался Дубыня, - еще
матушка моя, царствие ей небесное, Авдотья Микулишна,
говаривала мне, малолетнему: помни, как увидишь в руках у
кого камушек махонький, что турмалином прозывается, беги
оттуда, иначе быть тебе околдованному. Ибо сила его велика,
и в один миг злой человек обратить тебя может в пень
трухлявый или валун придорожный, и не узнает никто, где
жизнь твоя окончилась. До тех пор валуном и останешься, пока
добрый колдун сызнова тебя не оборотит в человека.
- Уважаю я родительницу твою, - отвечал Усыня, потирая
свои великие усы, - да только по мне все это сказки для
детей малых, несмышленых. Нам же, богатырям, не пристало
бояться ведьминых козней. Супротив них у нас ответ всегда
имеется.
Сказавши это, Усыня поднял висевшую на поясе огромную,
обитую железными обручами, палицу и помахал ею над головой,
невзначай зашибив пролетавшую мимо ворону.
День, однако, клонился к вечеру. Солнце спряталось за
краем земли, погрузив во мрак ночной весь мир поднебесный.
Незаметно, за разговором, въехали богатыри по заросшей
высокой травой, давно нехоженой дороге в самую чащу леса.
Мягко ступали кони, все звуки глушила земля замшелая.
Прервав беседу, остановили они коней, и прислушались. Тишина
вокруг стояла необычайная. Только ручеек махонький журчал
поблизости. Все звери и птицы спали сном первым, лишь филин-
полуночник ухал где-то в дали. Поглядев на сосны вековые,
что вдоль дороги тянулись сплошной стеной заслоняя небо
огромными кронами, и, поразмыслив неспешно, богатырь Дубыня
нарушил тишину лесную.
- Пора, однако, брат Усыня, на ночлег становиться, -
молвил он.
- Дело говоришь, - ответствовал Усыня и кликнул одного
из ратников, - Эй, Михайло, набери дров и огонь запали вон
там, в ложбинке, возле ручья. Сваргань чего поесть, апосля
выставь дозоры, да спать пусть все ложатся. Намаялись,
небось, молодцы за день.
Отряд живо спешился. Шустрый Михайло, взял с собой еще
пятерых воинов и соорудил костер.
