Монах Евгений - Селянка
Монах
Селянка
- Селянка! Ходь сюды. Хочешь большой и чистой любви?
- А кто ж ее не хочет.
- Тогда приходи сегодня вечером на сеновал...
Фильм "Формула любви"
- Дорогой, ты опять оставил свои носки под диваном, - металл в голосе
жены приобрел оттенок ржавого железа.
Я когда-то слизнул болгарский кетчуп со старого металлического ножа,
который был сделан отнюдь не из нержавеющей стали. Ощущение ржавчины до сих
пор заставляет меня покрываться мурашками. Это почти как скрести алюминевой
ложкой по дну эмалированной миски. Особенно если в ней черника с сахарным
песком. Но ее это не задевает. Потому что она не слышит. С детства, то есть
с рождения. Глухонемая. Ленка сидит напротив меня за столом и ест ложкой
чернику с сахаром. Ложка скребет по дну миски. Я мучаюсь, терплю, но в
конце концов после долгих и безуспешных попыток объяснить, что же мне не
нравится в том, как она ест чернику, просто отбираю у нее миску с ложкой.
Обижается. Вообщем-то эту чернику она принесла мне (Ленка моя соседка, мы с
детства отдыхаем у своих бабушек в деревне). На дворе "бабье лето", черника
еще не осыпалась с кустов, но стала уже несколько пресной, какой-то
водянистой. Осенью мне уходить в армию, а пока я безработный и пользуюсь
этим. В принципе, местные считают нас за своих, не то что пацанов с
садоводства, с которыми у нас давняя закоренелая вражда. Сегодня суббота, и
в клубе наверняка будут танцы. Опять припрутся.
- На танцы пойдешь?, - спрашиваю я и одновременно делаю "брейковое"
движение руками.
Несколько секунд думает, а затем утвердительно кивает головой. На танцы
Ленка ходит как все, и даже танцует. Как только ей удается двигаться в
такт, ума не приложу. Конечно, сложные танцы она танцевать не может, а так,
ногами подрыгать - наравне с другими. Девчонки один раз над ней подшутили:
продолжали танцевать, когда музыка кончилась. Она потом плакала в кустах за
клубом, а я злился на себя за то, что не вытащил ее из круга. С тех пор
Ленка опасается ходить на танцы. Я ссыпал чернику в кружку и отдал ей,
пусть так ест.
- Пора собираться, - я показываю ей, как буду завязывать галстук.
Она смеется. Жаль, что она не может слышать своего смеха, он иногда говорит
мне больше, чем слова. Я показываю на ходики, время пол-девятого, через
полчаса начнутся танцы, а нам надо с ребятами еще успеть немного принять
"для храбрости", Колян обещался стырить у отца немного самогона. Ленка не
любит, когда я пью, но не идти же на танцы совсем трезвым. Она словно
чуствует это и смотрит на меня с легкой укоризной.
"В краю магнолий плещет море...", - старый магнитофон надрывается на полную
мощность. Девчонки напротив лузгают семечки, бросая шелуху на пол. Колян,
как и обещался, принес поллитровку, которую мы и выпили на пятерых за
клубом. Самогон оказался крепковат, на закуску пошли яблоки деда Василия
(его дом ближе всех к клубу). Дед который год грозится завести собаку: "щоб
портки спускала с вас, окаянных", но то ли собак не любит, то ли яблоки.
Вот "горькую" дед любит сильно.
Танцы были в самом разгаре, когда приперлись садоводские, большой толпой.
Почему-то приходят всегда только одни парни, непонятно куда деваются
девчонки. Ленку никто почему-то не приглашает, хотя девчонка она видная и
красивая, наверное потому что не знают, как знакомиться. Кто-то из
садоводских пригласил на медленный танец Юльку, девчонку Коляна, и она
согласилась. Ох, чует мое сердце, добром это не кончится, Колян вон уже как
набычился. После танца Колян подо
