Библиотека в кармане -русские авторы

         

Морочко Вячеслав - Явление Народу


Вячеслав Морочко
ЯВЛЕНИЕ НАРОДУ
Светлой памяти Бориса Иосифовича Короля посвящается
Вместо предисловия
По-английски "художественная литература" звучит как "фикшн", и означает
если не "фикцию", то уж "вымысел" - точно. Наш читатель отдает
предпочтение "реализму", то есть "художественно обработанной
правде-матке". Он не станет тратить время на вымысел "Напридумывают черте
что!" - а то и обидится: "Дурят нашего брата!". Но если объяснить
уважительно: "Вы уж не обессудьте, - мы немножечко выдумали"... - может и
снизойти: "А ну, поглядим, что тут нафантазировали!"
В России вымысел почему-то всегда настораживает: "Уж больно мудрёно! Не
знаешь, чему и верить." А коль "злополучная девка-фантастика" все же
нет-нет да покажется, надобно загодя предупредить, наперед
повиниться-покаяться: не вводить же честной народ в заблуждение. Он у нас
самый читающий и справедливый... не ровён час, а ну как, "не
разобрамшись", возьмет, да "наедет"!
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Утром, когда люди спешат на автобусы, в электричку, метро, только кажется,
что они быстры и легки. Они еще не освободились от пут. Душа человека, как
мотылек, выбирающийся из кокона сна, то плавными полуживыми, то
судорожными движениями расправляет многажды сложенные хрупкие крылья.
Живые ручьи сливаются в транспортные потоки, где, ввинчиваясь в
пространство, люди продолжают рвать, стягивать свои липкие путы,
запутываясь мимоходом в чужих: совершается "утреннее рождение". Ибо
СПЯЩИЙ выпадает из жизни. И хотя смерть его не подтверждается официальными
актами, но такого, как был, его уже нет и не будет: под утро очнется
другой человек, похожий на прежнего так, как похожи меняющиеся поколения:
преемственность моды и знаний бывает не только при смене веков... - при
смене всякого дня, в судьбе каждого из живущих и живших. Говорить о
бессмертии так же нелепо, как о живом существе, у которого кровь
обратилась в стекло, а нервные токи стекли в глубь земли.
Но жизнь порождают не сны, а звенящее коловращение времени, точно скрипы,
старинных часов или шорох смыкания нежных контактов в шкафу автоматики.
Дело даже не в звуке, но - в изменении состояния времени. Как сталь от
ничтожных добавок обретает легированность, так утро - "легированное" -
привилегированное состояние времени - "время рождений".
БЫЛ утренний "пик". С каждой станцией в метровагоне становилось теснее и
тише. Молчание недоспавших спрессованных тел неслось мимо редких огней в
громыхающих недрах земли. Ну а после "Текстильщиков" вообще стало трудно
дышать. Когда поезд вышел наружу, тишину разорвал детский плач - хлесткий
крик новорожденного. Пассажиры искали глазами: казалось, кричит кто-то
рядом. Но как только звук оборвался, люди прикрыли глаза и решили, что им
померещилось. И еще многим чудилось, что у них по ногам кто-то ползает: то
ли щенок, то ли кошка. Лишь в "Китай-Городе" легче стало дышать. А на
"Беговой" почти все пассажиры сидели с прикрытыми веками.
Оказавшаяся в тот час под землею, загнанная "проклятущей толпенью" и не
дремавшая из-за бессонницы старая бабка, приметила наискосок от себя
краснощекого мальчика лет этак двух с "дипломатиком" в ручке, одетого
прямо по взрослому в "кожанку". "В этаку рань дите поднимает!" - думала
старая неодобрительно о сидевшей возле ребенка молодой модно стриженой
даме с кружевами на вороте. Но когда "кружевная" на станции вышла, бабка
совсем растерялась: "Да слыхано ли оставлять малолеток в метро?!" -
оглянулась, ища у людей понимания, но пассажиры дремал





Содержание раздела