Библиотека в кармане -русские авторы

         

Морочко Вячеслав - Под Крылом Мотылька


Вячеслав Морочко
ПОД КРЫЛОМ МОТЫЛЬКА
1.
КТО-ТО любил всех, чьи сны походили на жизнь. Он звал себя
"Мотыльком" и видел, что спавшие неизменно тянулись к истокам - к
прозрачной стене, за которой таилась великая "Краеугольная тайна"...
"Ничто не берется из ничего". Измочаленные угарными снами, они
ударялись об Это, как бабочки о стекло, за которым благоухает роскошный
исполненный радости мир, и откуда невесть для чего занесло их сюда - в
этот сумрачный Угол. Но час пробуждения был уже близок.
Серый, пушистый, с чуть рыжеватым отливом, комочек на каждом шагу ждал
подсказки природы: его слишком рано взяли у матери. Слизывая
безвкусную жидкость с теплого пальца, он плакал по материнским соскам. Ему
выпала редкая участь - на время очнуться от вечного сна без видений,
чтобы вкусить "иной сон". Ниспосланный во искупление зла, он был шокирован
пошлостью сонного мира. В новом доме, куда его принесли, полы закрывала
ворсистая ткань. Касания рук вызывали у малыша содрогание:
казалось дом населяет множество чудищ, нацелившихся его проглотить.
Одуревший от прикосновений котенок искал укромное место, чтобы впасть в
полудрему-полупрострацию.
Люди взяли его на большую кровать, которую называли "коровою". Занимая
две трети крошечной спальни, она была мысленно поделена пополам.
На условной границе легло одеяло, на которое был помещен Леопольд, -
так сразу же окрестили котенка.
Когда погас свет, одно из чудовищ стало жутко рычать, а лапа другого -
крадучись начала подбираться к котенку. "Теперь непременно съедят!" -
решил он и вцепился с отчаяния коготками и зубками в человеческий
палец... А минут через двадцать утомленный борьбою котенок свернулся
калачиком и, прильнув к "побежденной" руке, в первый раз, усыпляя
себя, замурлыкал.
Еще не проснувшись, малыш ощутил, что какая-то сила давит его изнутри.
Не понимая, что происходит, он силился закричать, но не смог даже
пискнуть: новый враг лез из глотки, обжигая и выворачивая внутренности.
Люди проснулись, и байковое одеяльце вместе с котенком поплыло по
воздуху через темные комнаты в помещение, где пол вместо ворса был устлан
прохладными плитами. Лежа на гладком полу, малыш продолжал содрогаться
от болезненных спазм. А вокруг стоял "лес" голых лап, засунутых в
шлепанцы. Наверху перекатывались голоса. Продолжая выкашливать из себя
невыкашливаемое, чуя пугливым сердечком, что решают его судьбу, котенок
пробрался из яркого света в закуток между ванной и стиральной машиной и
еще долго дрожал там от слабости и пережитого ужаса. А люди,
потоптавшись немного, ушли, "унеся с собой" свет.
В комнате с ванной, стиральной машиной и унитазом пахло так же, как в
доме, где малыш появился на свет... Только рядом не было мамы. Из крана
привычно падали капли, словно семенил кто-то лапками. И котенок заплакал,
вспомнив мягкие ушки и полные неги глаза своей мамы, а потом,
успокоившись, - свернулся калачиком и задремал.
Когда он проснулся, все еще спали. Было тихо, не считая далекого храпа и
детского бормотания. Чувствуя внутри жжение, малыш вылез в прихожую,
обнюхал обувь в голошнице, приплелся на кухню, но тут, вероятно от
запахов, жечь стало больше. Тогда он направился в комнату и, присев на
ковровый ворс, подоткнул себя снизу хвостиком. Голова шла от слабости
кругом. А внутренний голос настойчиво требовал облизаться после всего,
что случилось. Работая крошечным язычком, котик вспомнил горячий
приятно-шершавый язык кошки-мамы, которым еще так недавно она его мыла.
От боли,





Содержание раздела