Мясников Виктор - Изумруд - Камень Смерти
Виктор Мясников
ИЗУМРУД - КАМЕНЬ СМЕРТИ
- Пап, скоро придем?
Вовец оглядывается на сына. Олежка пыхтит и обливается потом. Да,
раскормила его мать. И разнежила. Никакой выносливости.
- С полчаса еще, потерпи. - Вовец останавливается, поджидая. - Идем-то
всего ничего - двадцать минут. Неужели устал?
- Не-ет, - тянет Олег и замедляет ход, - так просто спрашиваю. А здесь
нельзя? Это ведь уже отвал?
- Здесь нет ничего, пустая порода. Сейчас наверх поднимемся, а там
дорога ровная.
Они идут по тропе, которую годами утаптывали охотники за малахитом.
Самый популярный камень Урала давно стал редкостью, промышленные разработки
прекратились задолго до революции. Сейчас добывается только попутно, да и
то если у кого-то есть желание и время разбираться с выдаваемой на гора
медной рудой. А любители камня - коллекционеры и ювелиры - едут в Нижний
Тагил на отвалы Высокогорки, бьют шурфы в восемь, а то и все десять метров
глубиной и среди каменных обломков выискивают невзрачные кусочки, которые
после резки и полировки засияют свежей травянистой зеленью, чаруя взгляд
таинственными концентрическими узорами.
По этой тропе Вовец в последний раз лет семнадцать тому назад ходил,
думал уже, что и дорогу забыл, но нет, помнит, оказывается. Впрочем, тут
трудно ошибиться - мимо отвала не проскочишь, возвышается над всей округой,
как Фудзи-Яма над Японией. Хотя за прошедшие годы каменная насыпь
протянулась вперед ещё на несколько километров, а южный склон, по которому
они поднимаются, густо зарос кустарником и частым березняком. Весна в этом
году припозднилась, на березах лист всего в копейку развернулся, а уже
одиннадцатое мая.
Дорога тянется вдоль склона, постепенно забираясь наверх. Зато обратно
с камнями будет легко идти - ноги вниз сами понесут.
Слева из земли торчит узкая ржавая рельсина. К ней толстой проволокой
прикручен мятый железный лист с криво намалеванными буквами:
Хода нет! Штраф 500 рублей!
Глупая и хамская шутка. Вовцу гораздо интересней шахтная рельса.
Когда-то давно, во время институтской практики, он впервые проехался в
вагонетке по таким рельсам...
Наконец тропа поднялась на отвал и влилась в наезженную дорогу. Колея
узкая - на своих легковушках люди приезжают. В колее стоит грязная вода.
Стало быть, недавно кто-то проехал, намутил. Вовец поправил рюкзак и
неторопливо двинулся по дороге. Чуть позади пыхтел сын. У него за спиной
тоже был рюкзак, но втрое меньших размеров. Вдалеке колыхалось дымное
марево - у черной металлургии нет выходных дней.
Кучи камней и воронки на месте обвалившихся шурфов ясно указывали на
место добычи малахита. Вовца удивило, что не видно людей. Вроде, весна
наступила, четыре выходных подряд, начиная с девятого мая, так что по
крайней мере три-четыре бригады должны работать - всегда так было.
Не снимая рюкзаков, побродили по отвалу, позаглядывали в ямы.
Подобрали несколько маленьких буро-зеленых кусочков - ноздреватых и
корявых. Вряд ли из них удастся выкроить что-нибудь путное, но ведь и
приехали сюда не добывать, а только посмотреть. У Вовца и станочка
камнерезного нет. На заводе, правда, можно ободрать на заточном наждачном
круге, а потом шлифануть, но это будет, конечно, не ювелирная обработка, а
так, образец для детской коллекции.
Он осмотрелся: над одним из шурфов сколочен из свежих березовых
бревешек подъемник с воротом, на тонком тросе сброшена железная бадья,
валяется на дне, камни из неё просыпались. Рядом короткая лопата лежит,
совсем новая, даже белая ш
