Библиотека в кармане -русские авторы

         

Нестеренко Юрий - Абстиненция


Джордж Райт
Абстиненция
Больше всего на свете Питер Джордж Вейнард любил читать.
Собственно, в его жизни было два устойчивых больших чувства:
любовь к книгам и нелюбовь к людям. Первое было сильнее, зато вто-
рое проявилось раньше. Еще до того, как маленький Питер научился
не просто складывать буквы в слова, но и погружаться целиком в опи-
сываемый этими словами мир, он уже смущал своих родителей, наотрез
отказываясь ехать в одном лифте с соседями по дому. Разумеется, в
условиях большого города подобное недоверие ребенка к чужим можно
только приветствовать; однако Питером двигала вовсе не осторож-
ность, а именно неприязнь к этим большим, скучным и, как тогда уже
начал подозревать мальчик, чрезвычайно глупым существам. Он не ждал
от них ничего хорошего; даже если они угощали его конфетой (разуме-
ется, с согласия миссис Вейнард), то лишь затем, чтобы услышать в
ответ его "спасибо", точно он был дрессированной собачкой (они обо-
жали собачек и прочих безответных тварей; вообще удивительно, до
чего сходно люди относятся к детям и домашним животным - в любом
парке каждый вечер можно услышать "Иди к мамочке!", адресованное
какой-нибудь болонке). То, что они сами были глупыми, составляло
еще полбеды: хуже, что они и его, Питера, считали глупым и вели
себя с ним соответствующе, задавали глупые вопросы и учили его глу-
пым правилам, лишенным всякой целесообразности. Питер не знал еще
слова "целесообразность", но прекрасно понимал, что нет никакого
смысла разговаривать, если тебе нечего сказать; отвечать на вопрос,
заданный без всякого интереса; здороваться с теми, до кого тебе нет
никакого дела и кому нет дела до тебя. От них, этих скучных существ
с их бесконечными разговорами, в которых они обсуждали друг с дру-
гом очередной телесериал или перемывали косточки себе подобным,
исходили все запреты и ограничения: из-за них нельзя было бегать
по квартире, громко кричать, ложиться спать и вставать тогда, когда
хочется, а не когда они велят; из-за них надо драть волосы расчес-
кой и вообще "выглядеть прилично", чтобы им было приятно на тебя
посмотреть, в то время как их совершенно не заботит, приятно ли
тебе смотреть на них. Они ерошили Питеру волосы и целовали его, а
бедный мальчик лишь украдкой морщился, не решаясь сказать, как ему
противно.
Таково было отношение юного Вейнарда к взрослым; однако когда
он пошел в школу, то понял, что дети гораздо хуже. Впрочем, в этом
не было ничего удивительного: ведь это были их дети. Визгливые,
глупые, жестокие. Питер рано понял, в чем состоит основное отличие
ребенка от взрослого: если взрослый хоть как-то прячет темные сто-
роны своей натуры под пленкой пусть лицемерных, но все же общепри-
нятых правил, то жестокость детей не сдерживается и не ограничива-
ется ничем. Питер учился лучше всех в классе и к тому же не отли-
чался физической силой: нетрудно догадаться, что он стал желанной
мишенью детской стаи. Мысль о том, что эти скудоумные троечники,
эти ничтожества, считающие, что часами гонять мяч - это интереснее,
чем читать, дразнят его, Питера, была настолько нестерпимой, что
он мгновенно выходил из себя, к великой радости малолетних садис-
тов. Впрочем, сам Вейнард тоже не был паинькой: он не только с ин-
тересом отрывал насекомым лапки и крылышки, наблюдая за их агонией,
но и регулярно принимал участие в травле своих одноклассников, как
только стая избирала себе новую жертву. Его оружием были не кулаки,
а интеллект: чрезвычайно обидные насмешки, драз





Содержание раздела