Никитинская Юлия - Кандида 1
ЮЛИЯ НИКИТИНСКАЯ
КАНДИДА
КНИГА 1. ТИХАЯ НОРАНДИЙКА.
Посвящаю моей сестре Кеси,
потому что давно обещала.
"... я не знаю точно, кто из нас прав,
Меня ждет на улице дождь,
Их ждет дома обед."
В. Цой
"Я иду учить тебя смеяться"
Ритуальная песня
1.
Облако было похоже на дракона - спина горбом, длинная змеиная шея и
извилистый хвост. Конечно, живых драконов Кандида ни разу не видывала. Их
вообще мало кто видел, только отважные путешественники, что добирались в
своих странствиях до самых границ с запредельем - и, надо отметить, редко
возвращались назад... Когда-то очень давно - так давно, что Кандида и
помыслить боялась - мир был молод, и боги жили не в недостижимых небесных
чертогах, а среди людей, и драконов, наверно, почитали просто домашними
животными вроде коров и лошадей. Давно это было... Тогда, может, и
девочек не продавали на рынке как капусту; и слова-то такого не знали -
"рабыня".
Рабыня - это позабытое Богами несчастное существо, которое можно
купить и продать, подарить, проиграть в кости или выменять на мешок
удобрений для любимого садика; которое можно поцеловать или, наоборот,
поколотить, не спрашивая ее согласия, а то и вовсе пристукнуть, если
вздумается, и спокойно жить дальше, не терзаясь угрызениями совести.
Иногда рабыни бывают красивы и хороши в постели. Другими достоинствами их
Боги обделили: рабыни всегда ленивы, глупы, прожорливы, распутны,
строптивы и визгливы. Кандида слишком ясно представляла, что значит быть
рабыней. Сколько она себя помнила, ее вечно покупали и продавали. Да, что
и говорить - опоздала она родиться, лет этак тысяч на двадцать. Мир
состарился и изменился, Боги покинули смертных на произвол судьбы, из
темных недр мироздания повылазила злая нечисть, и драконы почти все
вымерли. А раньше, если только не врут древние сказания, были даже
пятнадцатиголовые.
У облачного дракона была всего одна голова. Он величественно плыл за
крыши батистана, худея и удлиняясь на ходу, вытягиваясь в какую-то пухлую
колбасу. Хвост оторвался и остался далеко позади. Кандида проводила
колбасу взглядом и вздохнула. Ей было немного жаль облачного дракона.
Она сидела на крыльце чайханы, на теплых, нагретых жгучим южным
солнцем ступенях из пористого камня. Прикрывавшая вход ковровая занавесь
не задерживала звуков, и Кандида слышала, как где-то за ее спиной гремит
посудой служанка и оживленно болтает торговец Ариван, который и привез ее
из Касталии в Аранистан вместе с тридцатью пятью другими рабынями. Ариван
любил говорить (неважно, с кем и о чем) и говорил долго и весьма
витиевато; он однажды снизошел даже до беседы со своим товаром - с ней, с
Кандидой, и называл ее "юная дева". Он ведь был, в общем-то, добродушный,
этот Ариван... Кандида навострила уши: торговец рассказывал о чудовищном
шторме, настигшем его галеры у кастальских берегов. Мимо нее прошлепала в
разношенных туфлях закутанная в чадру служанка с двумя пустыми кожаными
ведрами.
- Ты чего расселась, девчонка? - с напускной строгостью прикрикнула
она на Кандиду, и та вспомнила, что провела здесь, на теплом и совсем не
жестком крыльце, почти полдня. Ей тут нравилось. И Боги свидетели, ой как
редко доводилось Кандиде так вот сидеть, прохлаждаясь и глядя на облака.
Уж господин Кингосо отвесил бы ей хорошего леща! Тешиться бездельем - это
удел девиц знатного рода и голубых кровей, сказал бы господин Кингосо, а
рабыня должна работать, на то она и рабыня, и возносить хвалу свои Богам
за то, что хозяин ее столь челове
