Носов Евгений Валентинович - И Видит Сны Машина
Евгений Носов
И видит сны машина
1
Я не раз убеждался, что нет занятия более скучного и малополезного, чем
дежурство, сколько бы мне ни пытались доказать противное. Сидеть ли, стоять,
ходить взад-вперед в ограниченном стенами пространстве; читать ли, играть в
азартные игры с машиной или чаевничать всю ночь напролет -- все это и есть
суть дежурства. Короче, занимайся чем угодно, потому как любое занятие здесь
является работой. Даже сон. И остается только чисто процедурное -- чтобы
зарплату было не в тягость получать,-- взглянуть мимоходом на какую-нибудь
шкалу, кнопку какую нажать. А можно и не нажимать...
Мой бессменный напарник Андрей Лесик только и работает -- что спит.
Сколько раз он и меня подстрекал согрешить. И ведь всегда бьет логикой. Мол,
если и случится сбой в машине во время дежурства, автоматика так взвоет, что
поднимет всех солистов лунных серенад в окрестностях института. А выгорит
что в машине, так она сама же устранит неисправность, защитит себя и все
одно просигнализирует, как намочивший под себя младенец.
Все это я и сам знаю, потому что лично монтировал и испытывал
автоматику, настраивал сигнализацию на истошный вой. Вот только... спать я
люблю в тишине и интиме, с комфортом и с полнометражными снами. И меня
совсем не устраивают, как Лесика, импровизированное лежбище из пары листов
поролона, иллюминация да постоянное присутствие над ухом комара размером с
трактор.
Для меня работа -- это основное занятие и хобби. Сейчас же, когда
машина построена, надежно спрятана под обшивку, опломбирована и с ней
работают заказчики ее, меня убрали с глаз подальше. Чтобы я не совался к
заказчикам с реформизмом и рацпредложениями. Так мотивировалась моя ссылка в
ночные дежурства. И вот скоро уже два месяца я хожу около машины и только
облизываюсь, как кот, путешествующий вокруг закрытой кастрюли с куриными
потрохами. Всего и оставили мне, чтобы я подыскал себе занятие, более
достойное, чем пустая трата времени. Какое еще может быть занятие, если я
безо всяких рентгеновских лучей уже вижу рудиментарные органы, угрожающе
разрастающиеся каверны и раковые метастазы во внутренностях нашей машины!
А Лесик для того и согласился на эти дежурства, чтобы день иметь
свободным и целиком заниматься своим любимым делом -- обменом, переобменом,
куплей-продажей и еще всяческими манипуляциями с душами в твердых оболочках.
Он библиоман. Жаль, что такой профессии нет ни в каком перечне, иначе Лесик,
с его термоядерной энергией, давно бы уже занимал пост какого-нибудь доктора
библиофильских наук. А я человек инертный; увлечения, требующие колоссальной
траты калорий, мне противопоказаны. Может, имей я килограммы Лесика, тоже бы
забесился с жиру?..
Но вот события вчерашней ночи, я думаю, должны положить конец моему
схимничеству, и мне наконец-то разрешат еще поработать с машиной. Правда,
сейчас я уже не уверен, что в ней надо что-то исправлять. Боюсь удалить
рудимент, который может оказаться младенцем.
Вчера мы с Андреем до полуночи гоняли "теннисный мяч" по экрану дисплея
-- программисты из сострадания ссудили нам несколько ленточек и магнитных
дисков с видеоиграми. Я приноровился принимать "мяч" на самый край "ракетки"
и делал крученые пасы. Лесик же страстно боролся со сном, утомленный бурно
проведенным днем, и проиграл мне подряд пять сетов. И только азарт держал
его еще в вертикальном положении. Потом он все же сломался -- обозвал меня,
программистов и машину жуликами, прощелыгами, железными дубами и о
