Олди Генри Лайон - Путь Меча
Генри Лайон ОЛДИ
ПУТЬ МЕЧА
КНИИГА ПЕРВАЯ. КАБИР
- Вот человек стоит на распутье между жизнью и
смертью. Как ему себя вести?
- Пресеки свою двойственность и пусть один меч сам
стоит спокойно против неба!
Из разговоров Кусуноки Масасигэ с его наставником
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. МЕЧ ЧЕЛОВЕКА
...Вот выносят из подвала
Из-под дюжины затворов,
Из-под девяти задвижек -
Вот несут навстречу солнцу
Под сияние дневное
Короля мечей заветных,
Битв суровых властелина,
Кузнеца почет и муку,
Сильных рук изнеможенье!..
Калевипоэг
1
Мы встретились с харзийцем за угловой башней Аль-Кутуна, в одном из
тех грязных и узких переулков района Джаффар-ло, которые подобны нитям
старого темляка - спутанным и залоснившимся.
Его Придаток стоял прямо у нас на дороге, широко расставив кривые
ноги и склонив к плечу голову, украшенную неправдоподобно маленькой
тюбетейкой. Шитье на тюбетейке было мастерское, мелкий бисер лежал ровно и
тесно. Руки Придаток держал на виду, и в них, похоже, ничего не было.
Обычные руки хорошего Придатка - гладкие и спокойные.
Приближаясь, я прощупал его и сперва не обнаружил Блистающего,
равного себе - ни за плечом, ни на поясе, скрытом под складками чуть
спущенного плаща, ни...
Одна рука Придатка подбросила в вечернюю прохладу смятый комок, и тот
неожиданно вспорхнул белой кружевной бабочкой, на миг зависшей в воздухе;
другая рука легла на невидимый пояс, в пряжке что-то звонко щелкнуло - и
освобожденный пояс радостно запел, разворачиваясь в стальную полосу,
становясь Блистающим и приветствуя меня ритуальным свистом.
Чужой Блистающий еле заметно лизнул тончайшую ткань падающего платка,
и из одной бабочки стало две, а я одобрительно качнулся и вспомнил о том,
что рожденные в жаркой Харзе - полтора караванных перехода от Кабира -
испокон веков гордятся своим происхождением от языка Рудного Полоза.
И мне стало тесно в одежде - будничных кожаных ножнах, схваченных
семью плетеными кольцами из старой бронзы.
Я скользнул наружу, с радостью окунувшись в кабирские сумерки, - и
вовремя. Придаток харзийца уже приседал, пружиня на вросших в землю ногах,
и мне пришлось изо всех сил рвануть руку своего Придатка вверх и наискосок
вправо, потому что иначе заезжий Блистающий запросто сумел бы смахнуть
верхушку тюрбана моего Придатка, что по Закону Беседы означало бы мое
поражение.
Он, видимо, совсем недавно приехал в столицу, иначе не рассчитывал бы
закончить Беседу со мной на первом же взмахе. Если даже я и уступал
харзийцу в гибкости (а кто им не уступает?!), то в скорости мы могли
потягаться - и на этот раз не в его пользу.
- Отлично, Прямой! - прозвенел гость из Харзы, завибрировав от
столкновения и с удовольствием называя меня безличным именем. - А если
мы...
Он зря потерял время. Я отшвырнул болтливого харзийца в сторону,
затем легко толкнулся в ладонь моего Придатка, его послушное тело
мгновенно отреагировало, припадая на колено - и я дважды пронзил плащ
харзийского Придатка вплотную к плечу и правому локтю, ощутив на себе
обжигающее прикосновение чужой и чуждой плоти.
Оба раза я тесно приникал к телу Придатка - сперва плашмя, а потом
лезвием; и на хрупкой и ранимой коже не осталось даже царапины.
По меньшей мере глупо портить чужих Придатков, если их так сложно
подготовить для достойной службы Блистающим. Впрочем, самоуверенный
харзиец мог бы выбрать себе носителя и получше...
...Уже выходя из переулка, я вспомнил, что по завершению Беседы забыл
представиться Блистающему из Харзы, и пожалел об
