Олеша Юрий - Альдебаран
Юрий Олеша
АЛЬДЕБАРАН
На скамье сидела компания: девушка, молодой человек и некий
ученый старик. Было летнее утро. Над. ними стояло могучее
дерево с дуплом. Из дупла легко веяло затхлостью. Старик
вспомнил детские проникновения в погреб.
Молодой человек сказал:
- Я сегодня свободный весь день.
- Я тоже, - сказал ученый старик.
Молодой человек работал машинистом на трамбующей машине
"Буффало". Он укатывал асфальтовые мостовые. Он был латыш, по
фамилии Цвибол. Саша Цвибол.
Подошла цыганская девочка величиной с веник.
Она предложила лилии.
- Пошла вон, - сказал ученый старик.
Саша Цвибол возмутился.
- Вот как, - удивился старик, - вас это умиляет, Странно из
уст комсомольца слышать защиту бродяжничества.
- Она - ребенок! - сказала девчушка.
- Ребенок? Скажите пожалуйста. Социализм, следовательно,
есть христианский рай детей и нищих?
Старик говорил звонко, тенором. Между прочим, это был
красивый и вполне здоровый старик - один из тех стариков,
которые курят, пьют, не соблюдают диэты, спят на левом боку и
говорят о себе: ого!
Звали его Богемский. Он сотрудничал по составлению Большой
советской энциклопедии.
Он влюбился в девушку. Она сидела рядом. Она положила руку
на колено молодого. Тогда старый спросил:
- Быть может, я лишний?
Молодой вздохнул, снял картуз. Круглая красноармейская голова
его была низко острижена. Он был блондин. Голова его
блестела, как бульон. Он почесал темя. Старик встал и кинул
окурок в дупло.
- Мы поедем с Сашей на реку, - сказала девушка. Старика на
реку молчаливо не пригласили.
- Проводите нас до автобуса, - сказала девушка. Они пошли,
Она шла на шаг впереди. Богемский смотрел ей в спину и думал:
- Нет, это не любовь. Это похоть. Трусливая старческая
похоть. Я хочу тебя съесть. Слышишь? Я бы тебя съел, начиная
со спины, с подлопаточных мест.
- Какая красивая! - сказал Цвибол.
Эти восторженные слова он сказал с акцентом. И прозвучало
мужественно. Из восторженности с поправкой на мужественность
получилась застенчивая страстность, И старик позавидовал.
- Катя, ваш возлюбленный похож на римлянина! - крикнул он
девушке.
- Я из Риги, - сказал Цвибол.
- Ну что же? Это тот же стиль. Воины. Орден Храмовников.
- Теперь нет Хамовников, - через плечо сказала Катя, - теперь
называется Фрунзенский район.
Они подошли к остановке.
- А вдруг пойдет дождь ? - сказал Богемский,
- Не пойдет, - сказал Цвибол.
Они подняли головы. Небо было чистое. Синее небо.
- Дождь - враг влюбленных, - сказал старик: - он выгоняет их
прочь из садов. Злой сторож морали.
Подошел автобус.
Они не успели сказать ученому старику "до свидания".
Он увидел Катю, уносимую на подножке. Она входила в дверцу.
Поддуваемая ветром движения, она приобрела сходство с
гиацинтом.
Богемский шел в неопределенном направлении.
Он был высок и строен. Он шагал, как юноша. На нем
разлеталась черная пелерина. На седых кудрях стояла черная
шляпа. Он был тем пешеходом, которого побаиваются псы. Он
идет. Пес, бегущий навстречу, вдруг останавливается, смотрит
секунду на идущего и перебегает на другую сторону. Там он
бежит под стеной, останавливается, когда пешеход уже далеко
впереди, и смотрит пешеходу вслед.
Богемский шел и размышлял о девушке. "Первоклассная девушка.
Она - первоклассная девушка и не знает себе цены. При других
объективных условиях она вертела бы историей". Он стал
размышлять о веке просвещенного абсолютизма. Герцогиня
дю-Барри. Салоны. И многое другое. Директори. Варрас.
Возвышение Бонапарт
