Олеша Юрий - В Цирке
Юрий Олеша
В ЦИРКЕ
Человек в черном трико пропускает голову между собственных ног
и смотрит на собственную спину; другой человек выпивает
двадцать бокалов воды, закуривает сигару, гуляет, размахивая
тросточкой, - затем останавливается посреди арены, поглаживает
себя по животу, - и вот изо рта человека начинает бить фонтан,
очевидно, теплой водой... Третье: атлет подбрасывает железную
балку и подставляет под падение ее шею.
Это цирк уродов.
Каким чувством реагирует на такие номера зритель? Во всяком
случае, не восхищением. Публика смущена; зритель как бы хочет
воскликнуть: не стоит, я не так могуществен, чтобы унижаться
передо мной.
Искусство вышеуказанных циркачей - униженно. Тайное движение
совести происходит в зрителе при таком зрелище. Человек-змея
сохранился от тех времен, когда актер слыл личностью низменной,
шутом и уродом, когда актер попрошайничал.
Новый цирк должен отказаться от таких аттракционов,
Казалось, что цирковое искусство остановилось, стало
неподвижным; казалось, ничего нельзя прибавить, жанр завершен.
Между тем - взять хотя бы работу канатоходца.
Мы знали прежде:
Канатоходца вид сказочен. Канатоходец худ до чрезвычайности.
он длинен, извилист. У него демоническое лицо с выдающимся
подбородком и длинным носом. Глаза его мерцают.
Мы знали: он в черно-желтом трико, он - Арлекин, нога у него
похожа на змею.
Он поднимается на площадку, разукрашенную и шаткую, как
паланкин. Площадка ходит ходуном, сверкает зеленый шелк,
звенят бубенцы.
И конечно же - канатоходец держит зонт...
Легендарен был зонт канатоходца!
И конечно же - линия была туго натянута. Он, этот демон,
бегал, скользил - он бежал, как на коньках - и именно в этой
быстроте видели мы бесстрашие и ловкость.
Нынешний канатоходец работает на ослабленной проволоке. И не
бегает. Казалось бы, чем еще можно усложнить старинное это
искусство! Что можно еще придумать после того, как научились
ходить по проволоке, одновременно жонглируя кипящим
самоваром... И вот придумано: научились на проволоке стоять.
С неподвижностью рыболова стоит на вялой проволоке современный
канатоходец. Он преувеличенно медлителен, кропотлив,
неповоротлив.
Если старинный канатоходец символизировал бегство из тюрьмы
или, путешествие в окно любимой, то канатоходец нового цирка
изображает городского человека, труса, попавшего на канат,
протянутый прачкой.
Это городские приключения. Ничто не сверкает, не звенит - и
нет никакого зонта. Современный канатоходец имеет вид
портного. Да, он портняжка, - и не тот сказочный портняжка,
который спорил с великаном и мог бы оказаться сродни сказочному
нашему канатоходцу, - а самый обыкновенный городской портняжка
в котелке, пиджачке, с усиками и с галстуком набекрень...
Он как бы случайно попал на проволоку. Он изображает
человека, занявшегося не своим делом.
Чтобы так пародировать, необходима блестящая техника. И,
действительно, техника его изумительна. Публика не понимает
даже, в чем дело. Восторге задерживается, она аплодирует после
некоторого молчания, Сперва ей кажется, что в том, что человек
стоит на проволоке, поправляя галстук, ничего удивительного
нет...
Новый канатоходец пародирует старинного.
Не так давно еще мы видели канатоходцев Ниагара. Это был
возврат к прошлому, отступничество. Эта труппа работала с
громом, в шлемах, в римском вооружении, это были гоплиты,
ездившие по проволоке на велосипедах. Взрывался фейерверк,
производились пальба,- эффект был сильный. Но работа
скромного, в
