Библиотека в кармане -русские авторы

         

Орлов Владимир - Аптекарь (Останкинские Истории - 2)


Владимир Викторович Орлов
Останкинские истории - 2
Аптекарь
Роман
Владимир Викторович Орлов - один из самых самобытных писателей нашего
времени. Используя приемы фантастики и романтического реализма, он пишет о
творчестве, о положении художника в обществе, о любви, о любимой Москве.
Романы Владимира Орлова изданы во многих странах мира.
В четвертый том Собрания сочинений вошел роман "Аптекарь". Главная его
тема - возможность быть человечным в наше жестокое время. "Аптекарь" -
вторая часть триптиха "Останкинские истории", в который входят также романы
"Альтист Данилов" и "Шеврикука, или Любовь к привидению".
1
Их развели.
- Платить-то будешь? - спросила Мадам.
- У матросов нет вопросов, - ответил Михаил Никифорович.
Это было лет пять назад, до нашего знакомства с Михаилом Никифоровичем.
Заявление написал он. Теперь он темнит, уверяя, что текст заявления не
помнит. Мол, что-то там такое было, что вот, мол, от меня ждут
аристократических детей, а я, мол, рабоче-крестьянского происхождения, и
потому, чтобы дальнейших огорчений не было, прошу развести. Мол, там
посмеялись, но недолго, и развели.
В пивном автомате на улице Королева Михаила Никифоровича называли и
Михаилом Никифоровичем, и Мишей, и Мишкой, и Аптекарем, и Лысым, и
Дипломатом, все вспоминать скучно. Знакомых у него множество, у каждого из
них свои обстоятельства жизни и свои основания называть его так или иначе.
Да и знакомства возникали тут порой мимолетные, приметы же приходили на
память самые случайные. Кто-то запомнил Михаила Никифоровича именно лысым (а
Михаил Никифорович раз в год брился наголо), кто-то запомнил его рассказ о
том, как он, окончив в своей курской деревне десятилетку, приехал поступать
в МГИМО, все сдал, возможно, был бы теперь дипломатом, но на последнем
экзамене, немецком, срезался...
Впрочем, представить его дипломатом трудно. То есть, конечно, жизнь то
и дело, как и каждого из нас, заставляла Михаила Никифоровича проявлять себя
и дипломатом, или, скорее, умиротворителем, но эта его бытовая дипломатия
вряд ли бы принесла удачу в международных отношениях. И Михаил Никифорович
нисколько не жалеет, что не был принят в МГИМО.
Михаилу Никифоровичу Стрельцову под сорок. Рост у него сто семьдесят
пять сантиметров, весит он семьдесят девять килограммов. В юности, когда он
попал в матросы и узнал прелести флотской кухни, он быстро набрал девяносто
два килограмма, клеши на нем были как колокола. Теперь он не толст, живота
не имеет, носит подтяжки и производит впечатление крепкого, здорового
человека.
Я видел многих родственников Михаила Никифоровича, двоюродных братьев и
племянников его. Все они блондины, носы у них острые, тонкие. Михаил же
Никифорович черен, таких в роду нет, бриться ему полагалось бы дважды в
день, щетина прет, да и тело его, что называется, в шерсти. Нос у Михаила
Никифоровича с горбинкой и чуть расплющенный внизу. Выговор у него
южнорусский, курский. Но это когда он забывает, что давно москвич. Тогда и
меняет "в" на "у". "Пошел у магазин" и так далее. Знает он и украинску мову,
жил в Мариуполе, Запорожье, Харькове. Где только не жил...
Все эти сведения о внешности Михаила Никифоровича и некоторых его
особенностях я сообщаю на тот случай, если вдруг кто-то из предполагаемых
моих читателей забредет в Останкино, увидит Михаила Никифоровича и
сообразит: "Вот он, тот самый..." Но вполне вероятно, что он примет за
Михаила Никифоровича и кого-нибудь другого. Виноват тут будет автор. Он
воспитан





Содержание раздела