Орлов Владимир - Таинственный Мир Натальи Нестеровой
Владимир Викторович Орлов
Таинственный мир Натальи Нестеровой
Эссе
Слова в паузах
Мне нравится писать протяженные сочинения. Начинаешь роман, не зная,
какие события в нем произойдут и куда поведут тебя твои же герои. Пишу я
медленно, и пребывание мое внутри романа, собственная моя жизнь в нем
происходит годы. Естественными и объяснимыми оказываются паузы между
романами. Необходимы восстановление и накопление жизненной энергии для новой
большой работы. Художнику тоже выказывать свою суть и свое понимание жизни
не формулировками, а образами и картинами историй персонажей. А вот в паузах
между романами формулировки или оценочные слововыражения являются. Возникает
потребность именно оценить все, что происходит вокруг тебя, и себя самого, и
свои работы, и те или иные явления истории и культуры. Поэтому я порой
принимал предложения литературных или культурологических журналов написать
для них эссе либо же выступить в каких-либо дискуссиях. Так в частности,
возникло эссе "Романтика латиноамериканской прозы", я переписал для
публикации в журнале "Латинская Америка" свое устное дискуссионное
выступление. Соображения мои расходились с мнением латиноведов, но
показались им занятными. И они уговорили меня, снабдив интереснейшими
книгами, написать о феномене открытия Америки. О чем я совершенно не жалею.
Владимир Орлов
Старая фотография. Воспроизведена в альбоме "Наталья Нестерова",
изданном "Авророй". Пятьдесят девятый год, Дзинтари. Ученица пятнадцати лет
уходит писать море и людей на берегу. В руке - этюдник. Мальчишьи штаны чуть
ниже колен. Куртка-штормовка. Туфли-сандалии для дальних хождений по грешной
земле. Светлые волосы будто растрепаны ветром. А ветра нет. Трудный
подросток. Сорванец. С такой намаются. И она намается сама с собой. Во
взгляде хмурость (или дерзость), упрямство, вызов кому-то. Независимость.
Самодержавность. И недовольство (фотографом?). "Зачем вы меня остановили?
Мне надо идти". И видно, что уже знает, куда ей идти.
Перед ней изгибы дороги. В кустах и деревьях. Дороги (аллеи, улицы,
переходы, лестницы) нередки в ее картинах. Иные из них ровные, прямые, иные
с поворотами в неизвестность. Или в невозможность. Вот "Никитский
ботанический сад". Парковая дорожка, вишнево-гаревая, ухоженная, словно бы
отутюженная. На ней человек, мужчина в черном пальто и черной шляпе, он
уходит от нас и никак не может уйти. Он уходит уже девять лет, и ему не дано
уйти никогда. Кто он, зачем он, какая у него судьба? Не знаем. Но он живет,
как живут деревья и остриженные кусты вокруг, как живут рыбы в фонтанном
бассейне, он идет и приглашает нас следовать за ним в тайну. В мир Натальи
Нестеровой. Недавно холст "Никитский ботанический сад" встречал зрителей
прямо при входе на выставку работ Нестеровой и Лазаря Гадаева.
О Наталье Нестеровой известно куда больше, нежели о мужчине, забредшем
в ботанический сад в Никитах. О ней пишут, выходят наконец-то альбомы, ее
картины приобретают уважаемые отечественные музеи и коллекционеры многих
стран, ее имя с почтением поминают в Нью-Йорке, Париже, Гамбурге, Токио. И
все же она личность загадочная. Художник-сфинкс. Из тех, что не любят
говорить о своих работах ("из какого сора...") и уж тем более что-то
разъяснять в них. То, что в них есть, то и есть. И пусть каждый видит то,
что видит, и разумеет то, что разумеет. Примем условия автора.
Кажется, что и названия своим картинам Нестерова часто дает неохотно,
как бы по необходимости, лишь обозначая для зрителя
