Осеева Валентина - Васек Трубачев И Его Товарищи (Книга 3)
Валентина Осеева
Васек Трубачев и его товарищи
КНИГА ТРЕТЬЯ
Глава 1. РОДНЫЕ МЕСТА
- Нюра! Нюра! Это улица Чехова! Вот здесь мы шли в поход!
- А вот магазин школьных принадлежностей! Моя мама мне тут тетрадки
покупала...
- Бежим! Бежим!
- Сева, давай руку!
Нюра, Лида и Сева Малютин бегут по улице родного города.
Все оставшееся позади кажется им страшным сном.
- Мы дома, дома! - взволнованно повторяет Нюра. Каждый знакомый переулок
вызывает в ней бурную радость, каждый камешек кажется родным. - Это же все
наше, наше!
- Мамочка... мамулечка... мама моя! - прижимая к сердцу руки, повторяет
Лида, спотыкаясь от волнения.
Сева бежит рядом с девочками. Он не может говорить, он счастлив, что снова
видит свой родной город, и встревожен переменами в нем: опустевшие улицы,
крест-накрест наклеенные на окнах белые полоски, большие черные надписи на
подвалах домов - "Бомбоубежище". Значит, и здесь эта страшная война! Она
пришла и сюда, в их маленький мирный городок, где все еще полно теплых
воспоминаний, где весной на школьном дворе, весело толкаясь, мальчики и
девочки собирались на экскурсии, где в зимние каникулы выезжала за город
шумная ватага лыжников. В то счастливое время каждый раз под Новый год по
заснеженным улицам медленно шествовал к школе румяный Дед Мороз с целым
мешком подарков за спиной, а на улицах сновали веселые, торопливые люди, в
окнах светились елочные огоньки, и за каждым окном был праздник.
Сева напряженно вглядывается в заколоченные дома, видит около магазина
длинную очередь стариков и женщин. Зачем они там стоят? Разве магазин еще
закрыт? Какие усталые лица у этих женщин! Сева думает о своей матери.
Сердце его сильно бьется, и радостная улыбка снова появляется на губах.
Может быть, сейчас мама что-то чертит за большим столом. Сева видит
склоненную голову матери, чуть-чуть растрепавшиеся мягкие волосы. "Мама,
ты еще ничего не знаешь, а я уже здесь!"
Люди удивленно глядят вслед бегущим по улице ребятам. У всех троих толстые
байковые кофты, похожие на медвежьи шкурки, и радостные, счастливые лица.
Люди так соскучились по счастливым лицам ребят!
...Вот сквер! Вот переулок! Колонка! Здесь, за калиткой, уже виден дом
Пети Русакова. И маленький флигель, где живет Мазин.
Девочки замедляют шаг, с трудом переводят дух:
- Зайти? Сказать, что они уже едут?
- Нет, нет! Это потом. Раньше домой! К нашим мамам!
Они пробегают еще одну улицу.
Школа! Вот она, красная крыша родной школы!
Школочка, миленькая! Что там сейчас? Идут ли уроки? Может быть, все
учителя ушли на фронт, а учительницы с маленькими детьми уехали. Ведь все
матери увозили своих детей! С кем же занимаются ребята? А может, ребята
тоже уехали?.. И где теперь Сергей Николаевич? Скорей бы узнать, пишет ли
он!
Может, на одну минутку заглянуть в школу? Нет, нет! Это потом. Сейчас к
родителям!
Еще и еще переулки, улицы... Здесь знаком каждый столбик, каждый двор... И
вот уже...
Все трое останавливаются перед зеленой калиткой.
- Мой дом! - задыхаясь, говорит Сева.
Девочки распахивают калитку настежь:
- Беги же, беги, Сева!
- А вы... как же? - неуверенно спрашивает мальчик. - Одни?
Лида тянет его за рукав к калитке.
- Может, пойти с тобой, Сева? Может, нам с Нюрой пойти? - спрашивает она,
оглядываясь то на Севино крыльцо, то на длинную улицу, где стоит ее дом и
где ждет ее мама.
- Нет, нет! Идите... я один... Идите скорее!
- Мы здесь... мы недалеко, - бормочет Нюра.
Девочки оставляют его и, часто оглядываясь, бегут дальше.
