Библиотека в кармане -русские авторы

         

Осинский Владимир - Фиалка Со Старой Горы


ОСИНСКИЙ ВЛАДИМИР ВАЛЕРИАНОВИЧ
ФИАЛКА СО СТАРОЙ ГОРЫ
Наша Земля была уже совсем иной, чем сейчас. Как бы это объяснить
покороче? Ну, во-первых, исчезли все маленькие (а чем меньше, тем ужаснее
они были) неустроенности, которые люди называли проблемами. Не думайте,
будто проблемы исчезли вовсе.
Они остались, но сделались совершенно иными. К примеру, в дни, о
которых я рассказываю, уже не было проблемой приобрести туристскую путевку
на Меркурий или достать обои одновременно дешевые, красивые и строгие. Не
стало квартирной проблемы и, скажем, проблемы безболезненного лечения
зубов. Потому что молодожены вместе с очаровательным букетом вечно
ароматных, невянущих и совсем настоящих (так искусно они были изготовлены
из полимеров) цветов получали портативный, размером с карманный
радиоприемник, домостроительный комбинат, а зубы у людей вообще перестали
болеть и портиться.
Словом, всего не перечислишь, да и, пожалуй, сказанного уже
достаточно, чтобы вы получили исчерпывающее представление о том, какой
стала наша Земля.
Вот так-то. Но я говорил "во-первых", а значит, на до сказать и
"во-вторых". Во-вторых, слово "проблема" стало употребляться в следующих (и
ни в коем случае не меньших) масштабах.
Полет, например, в галактическую систему
"Оченьневероятнонепостижимодалеко" продолжался столько времени, что у
космонавтов нет-нет да и появлялась пара-другая морщин на лице. Самим
звездоплавателям было на это наплевать, они остались такими же одержимыми,
как и сейчас, но в дело вмешался Высший орган власти Солнечной системы. Он
назывался "ККОСВ - ЭВ" - "Контрольной Комиссией по Охране Самого
Важного-Эстетики во Всем"-и состоял из людей крайне щепетильных,
придирчивых и непримиримых ко всему, что хоть немного могло повредить
внутренней и внешней красоте человека. Слово комиссии было Законом, и
поэтому лучшие умы Земли бились над разрешением этой проблемы-чтобы у
космонавтов не появлялись морщины...
Думаю, теперь вам совсем ясно, какой стала наша планета.
Однако любили люди по-прежнему: с первого взгляда, на всю жизнь, без
тебя мне белый свет не мил, или я - или он, значит, завтра в семь? В семь!
Так B семь? В семь! И опять четыреста шагов до угла, где ему сворачивать
направо, и столько же обратно - нет, все-таки я тебя провожу, ну,
договорились? В семь? В семь! Значит, в семь? Угу, ну, конечно, дорогой,
глупый, мой самый хороший...
Любили люди по-прежнему. И ни на одной другой планете (хотя
открывались все новые) ни с чем не сравнимая мудрость любви не была так
велика именно потому, что на Земле она оставалась квинтэссенцией
нелогичности и полного отсутствия здравого смысла. А это значит: мы можем
быть спокойны за человеческое завтра, ибо машины никогда не будут выше
людей - им не хватит этих самых нелогичностей и способности поступиться
здравым смыслом, потому что на такое способен только человек.
Вы не сердитесь, что я с головой ушел в рассуждения. В этом виноват
мой герой - он ведь любил, а любящие не могут без заумных мыслей, и чем они
больше любят, тем путанее эти мысли.
Его звали Он, ее-Она. Так лучше. У людей тех дней, о которых я
рассказываю, были иные, чем сейчас, имена. Они считали-так красивее. Не
знаю. Мне пока больше нравятся обыкновенные, скажем, Иринки. Но тут ничего
не поделаешь: иначе так иначе, и чтобы не врать, назовем их просто: Он и
Она.
Они любили и были любимы. Им ничто не могло помешать - ни разделенные
кровной враждой родичи (таких не было), ни проблема прописки (хотя он жил



Содержание раздела