Палий Александр - Квакодильные Дела
Палий Александр
Квакодильные дела
Начало этой истории было положено... Нет, нет, не положено, а отложено -
да, да, отложено, очень теплым субботним вечером в тщательно вырытую ямку,
отложено и присыпано тем же самым чистым-чистым, белым и пушистым сухим
песком, которым был усыпан весь огромный берег самого синего моря. Или
все-таки океана? Сказать "это было давно" или "это было очень давно" - значит,
ничего не сказать. Сейчас уже невозможно разглядеть, даже в Самый Лучший
Телескоп, был ли это берег моря или океана, но насчет Самого Синего - это
точно. А Оно было отложено - может быть, Про Запас или До Лучших Времен,
которые так никогда ни на кого не Наступают. В те самые, может быть, и не
лучшие, но все-таки неплохие Времена, когда на этом самом месте, всего в
нескольких шагах от вашей двери можно было, присев на корточки, рассматривать
длинные неровные линии узора, который остается после волн прибоя - в тот
момент, когда они иссякают и, чуть шурша, убегают и просачиваются назад, к
подножию следующей волны.
Нельзя сказать, что Оно осталось Лежать. Или Стоять. Оно двигалось и
поворачивалось, и перемещалось вместе со всем, что находится в глубине - на
несколько миллиметров туда-сюда за сто лет. И уже успело сделать три полных
оборота - в разные стороны, разумеется, и проехать примерно одну автобусную
остановку - правда, совсем небольшую, но это по прямой, без учета всех
многочисленных поворотов, немножко углубиться и снова подняться к поверхности.
Вот тогда-то и случилось...
Глава 1. Очень Важное Событие
Квакодил стоял на часах.
Это его обычное предобеденное времяпровождение.
Сами часы, разумеется, были молчаливые - то есть солнечные. Попробуйте
сами посидеть-постоять, не говоря уже о том, чтобы полежать! - на обычных
механических часах. Это ужасное тиканье испортит предобеденное настроение кому
угодно. То ли дело - солнечные.
Циферблатом являлась большая зеленая лужайка. Лужайка, собственно, зеленой
не являлась. Она вообще ни к кому не являлась, это же вам не привидение. Но
поскольку вся она была покрыта прекрасной зеленой травой, в которой росли
самые обычные, но тоже прекрасные, полевые цветы, ее все называли зеленой, и
проще всего будет так и называть ее в дальнейшем. С трех сторон и там-сям
кое-где с четвертой ее окружали кусты и деревья. Четвертая сторона - это
обрыв, под которым расположилось озеро, которое так и называлось - Озеро, и
больше никакого другого имени не имело. А "там-сям кое-где" означает, что
кустов было всего три. Квакодил дремал рядышком с одним из них, и когда тень
от ветки касалась его прикрытых глаз - это и был тот самый момент, когда
надлежало выполнить прыжок назад с переворотом. Прямо в теплую воду. Почти как
к обеденному столу. И приступить к обеду.
Стоял он или сидел - в этом смысле человеческие понятия плохо применимы к
квакодилам. Если квакодил не прыгает, не лежит, не плывет, не летит, не висит,
не зевает - то он как раз и пребывает в этом состоянии, а "стоял" или "сидел"
- разбирайтесь сами.
Тем более, что в этот день пообедать ему не удалось.
В самый неподходящий момент началось Землетрясение. Я не знаю ни одного
случая, чтобы землетрясение начиналось в подходящий момент, но перед самым
обедом - нет, это совсем никуда не годится.
Началось с землетрясения, перешедшего в Деревьетрясение, Кустотрясение,
Травотрясение, Цветотрясение. Луготрясение и даже Озеротрясение. Это общее
"трясение" грозило перейти и в квакодилотрясение, но сразу, как только
начало
