Панизовская Галина - Ошибка
Галина Панизовская
Ошибка
НОВЕЛЛА
- Владимир Александрович! Вы?
Она была в сером платье, в котором ходила прежде на лекции. Теперь
оно, наверно, было домашним.
- По-моему, мы на "ты",- напомнил Володя.
- На работе-нет. Ведь вы ко мне как начальник?
Надя училась на четыре курса младше, и, когда после распределения
появилась в его лаборатории, они оба приняли вдруг официальный тон.
- Начальников я на порог бы не пускал,-ответил он теперь.
- Тогда входи. Я сейчас...
Пропустив его в комнату, она поспешно удалилась, Было слышно, как в
ванной льется вода.
Володя не был здесь года три. Или больше?.. Диван стоял, как раньше-у
окна. И мир крыш за окном, как раньше, влезал вовнутрь, раздвигал стены,
звал к себе... Статья Откинса валялась раскрытая под подоконником.
"Итак, мы показали, что выводы Надежды Веселовой содержат ошибку, и
открытие русских, касающееся дискретности времени, оказалось, к сожалению,
всего лишь дешевой сенсацией. Впрочем, за автором остается возможность нам
ответить..." - в сотый раз прочел Володя.
Последние четыре слова были подчеркнуты. И оттого, что она подчеркнула
их неровной синей чертой, ему сделалось как-то легче.
"Ну кто, в конце концов, этот Откинс? - спросил он себя.- Видный
американский ученый, математик? Да.
Но ведь не господь же он бог, в самом деле!" Статья Откинса пришла
только вчера, а Надина дискретность времени касалась совсем новых областей
математики, так что даже крупные специалисты не могли пока судить, кто
прав. Это знала пока только сама Надя.
"Вот сейчас она войдет и скажет, что все это чушь, что американец
просто врет",- говорил себе Володя,
Но она не входила, а в ванной что-то булькало. И он со смутной
неловкостью вспомнил, что ведь, кажется, неприлично врываться вот так после
десяти... Однако Надина работа наделала в прошлом году столько шума... Он
должен был узнать, прав ли Откинс. Ждать до утра он не мог. И потому стоял
теперь в Надиной комнате в одиннадцатом часу вечера и слушал, как она,
наконец, закрывает в ванной воду...
Пять минут назад она впустила его и сказала: "Входи..." Она сказала:
"Входи", а ей бы надо было сказать просто: "Все в порядке!" или уж выложить
сразу: "Ох, знаешь, американец прав!" Неужели он прав? Сейчас она войдет и
скажет...
- Я долго? Извини!-сказала Надя.
Она вошла, держась рукой за косяк. Рука была влажная, с закатанным
рукавом. И это почему-то вселило надежду. "В конце концов, с чего я взял,
что Откинс непременно прав?"-удивился он. Кисть ее руки была розовая, а
локоть белый и, наверное, теплый...
- Знаешь,- произнесла она,- я решила бросить математику.
Комната, свет лампы, Надя у дверного косяка - все это постепенно
возвращалось откуда-то издали. "Что? хотел переспросить Володя.-Что?" Но
слова ее висели в воздухе, становились невыносимо реальными: "Я решила
бросить математику". Так. Значит, Откинс все-таки прав...
Володя нагнулся. Поднял статью. Сунул ее в карман.
И ему казалось, он слышит, как Откинс там торжествует.
Значит, она согласилась с Откинсом. Или, может быть, нашла ошибку
сама, еще до статьи. Вот почему она была в последнее время такая нервная...
- Это решено. Я собиралась сказать тебе раньше, - услышал он.
Значит, ошибку нашла она сама. Значит там действительно была ошибка...
Володя сделал в Надиной работе один раздел по теории вероятности-это
была его специальность. Остальные расчеты она делала сама. И это была очень
новая область... Он помнил все сорок конечных уравнений. Но, значит, там
все-
