Пантелеев Алексей Иванович (Пантелеев Л) - Гостиница 'лондонская'
Алексей Иванович Пантелеев
(Л.Пантелеев)
Гостиница "Лондонская"
1
Была температура, какой не было пятьдесят лет".
Это написал в своей записной книжке Илья Ильф. Может быть, он пошутил,
а может быть, и не шутил, а имел в виду ту самую одесскую зиму. Тогда
несколько дней подряд ртуть в огромном гулливерском термометре на
Дерибасовской стояла на тридцати градусах ниже нуля. Снега не было, но все,
что может сковать мороз, было сковано. В порту набилось больше, чем
когда-либо, наших и иностранных пароходов, другие, сжатые льдами, застревали
на подходе к городу.
Уже с вечера и всю черную южную ночь далеко в море и где-то внизу, на
волнорезе, жуткими, горестными голосами-воплями перекликались сирены.
В один из таких мглистых, пронзительно ветренных вечеров я быстро шел,
почти бежал по совершенно пустынным, гулким, промороженным улицам к себе в
гостиницу и где-то в переулке за оперным театром услыхал смех и веселые
голоса. Навстречу мне валила шумная компания подгулявших молодых людей.
Некоторые из них, причастные к искусству, были мне знакомы. Среди тех, кого
я не знал, бросился в глаза высокий длинноносый детина в сильно потрепанном
кожаном коричневом пальто и в синем берете, напяленном так плотно, что были
закрыты и лоб и уши. Вид у него был самый, что называется, плачевный. Нос
лиловый, брови совершенно белые, лохматые. В довершение всего подпоясан он
был старым солдатским кушаком с металлической пряжкой. Еще издали я увидел и
понял, что смеются и подтрунивают именно над этим человеком. По-шутовски же
и знакомили меня с ним:
- Разрешите, товарищ Пантелеев, представить... Ванька! Француз...
Чистокровный парижанин.
При этом человек, знакомивший нас, хлопнул француза Ваньку по плечу.
Тот выдавил из себя улыбку, с еще большими усилиями извлек из кармана и
протянул мне совершенно окоченевшую руку. Сдерживая стук в зубах, он
назвался. Я не расслышал. На очень плохом русском языке он сказал, что знает
меня, слыхал от Луи Арагона. Я догадался, кто это, но подумал, что сейчас
этот парень больше всего похож на пленного наполеоновского солдата, какими
их изображал Верещагин.
На другой день мы столкнулись в коридоре "Лондонской" гостиницы. На
этот раз он не выглядел жалким. Вид у него был вполне европейский,
демократичный и вместе с тем по-парижски элегантный... Серый костюм. Под
пиджаком темно-синий ворсистый свитер. Здоровый румянец на щеках, голубые
глаза, светлые, совершенно льняные, приглаженные на косой ряд волосы. Это
был Жан Ло (или Jan Lods, как было сказано в его визитной карточке),
парижанин, кинорежиссер, ученик Рене Клера. Оба мы почему-то очень
обрадовались этой нашей встрече и еще больше обрадовались, когда выяснилось,
что живем мы в одной гостинице и даже на одном этаже. Скоро мы с Жаном
близко сошлись и даже подружились. Началось наше сближение с того, что я
взял над ним шефство, решительным образом отбил его от той компании веселых
молодых людей, которые спаивали Жана и для которых этот плохо говорящий
по-русски человек, поминутно ошибающийся, смешащий публику, был
всего-навсего "Ванькой", шутом гороховым.
2
Но каким же образом парижанин Жан Ло очутился в Одессе? А таким же
точно образом, каким очутился в Одессе я.
Начать надо с того, что была в Одессе кинофабрика ВУФКУ, был на фабрике
сценарный отдел, и поступила в этот отдел работать приехавшая из Москвы
дама, Зоя Михайловна Королева. Теперь имя Зои Михайловны известно множеству
людей: это ее дочь Гуля Королева героически погибл
