Парнов Еремей - Огонь В Ночи
Еремей Парнов
ОГОНЬ В НОЧИ
Литературоведы (наиболее чуткие и разносторонние из них)
давно заметили, что научная фантастика чем-то близка поэзии.
То ли присущей фантастическому началу романтической жилкой,
то ли особой стилистической изощренностью или же, наконец,
афористичностью, сопутствующей всякой попытке построения мо-
делей действительности. Однако главное, как мне кажется, все
же не в чисто внешних соответствиях, а в близости конечных
целей. Фантастика, свободно оперирующая основополагающими
элементами мира, изначальными, можно сказать, универсалиями,
просто не может не пересечься на своих высоких орбитах с по-
эзией, с философской ее разновидностью, по крайней мере.
Вот почему информативная плотность научно-фантастической
прозы так необычайно велика. Фантастическая символика, неиз-
бежные метафорические ряды и аналогии - излюбленные каркасы
для построения миров, не что иное, как конденсаторы скрытой
информации, которую пока не способны "считывать" и перево-
дить в биты даже самые совершенные компьютеры. Точно так же
обстоит дело и с поэзией, разумеется, с подлинной, чья ин-
формативная глубина никак не определяется количеством зариф-
мованных слов.
Никакие весы - будь то сверхчувствительное аналитическое
устройство или вещие весы Зодиака - не способны измерить
драгоценную тяжесть такого, скажем, гениального четверости-
шия, как
Не жизни жаль с томительным дыханьем,
Что жизнь и смерть? А жаль того огня,
Что просиял над целым мирозданьем,
И в ночь идет, и плачет, уходя.*
А. Фет. Стихотворения.-М.: 1956, с. 166.
Здесь больше информации, чем в ином академическом тракта-
те на ту же вечную тему. Причем информации нестареющей, ис-
черпывающей, которую не сможет опровергнуть или даже сущест-
венно обновить весь последующий процесс познания.
Итак, жаль не жизни, а одухотворяющего ее огня...
Сенатор Леонард из великолепной, на мой взгляд, повести
Клиффорда Саймака "Утраченная вечность" прожил несколько че-
ловеческих жизней, но так и не почуял дуновения божественно-
го огня. Жизнь для него - лишь еда и питье, погоня за женщи-
нами и примитивное, в сущности, коварство политической инт-
риги. Сделав по ошибке неверный ход, он утратил право на
забрезжившую перед человечеством вечность и уходит в ночь
под стон обкраденной души и рыдания плоти. Пламя молчит, ибо
давно уже выгорело в этом скудельном сосуде. Было бы непрос-
тительной ошибкой свести проблематику повести к хитро закру-
ченной фабуле и неожиданному, в стиле О'Генри, но закономер-
ному финалу. Даже очевидная ограниченность футорологических
построений Саймака, да и всей почти американской научной
фантастики, переносящей в какое угодно отдаленное будущее
матрицу современного американского общества с его моралью и
системой ценностей не должна отвлекать нас от главного. А
главное - это неявная информация, зародившаяся гдето в толще
айсберга, построенного из битов, которые, возможно, даже не-
зависимо от творца, выстроились в правильные кристаллы.
Посмотрим же, на какие мысли может навести нас эта скры-
тая информация, дарованная самой сущностью научно-фантасти-
ческого метода добычи истины. Ведь как бы там ни было, но
однажды созданный конденсатор способен в дальнейшем отдавать
и накапливать много больше энергии, чем получил ее при пер-
воначальном заряде. Обратимся непосредственно к тексту по-
вести: "Вы, наверное, считаете, - отмечает доктор Бартон, -
что продление жизни - великое благо для человечества, но за-
веряю вас,
