Пахомов Юрий - Тесть Приехал
Юрий Пахомов
ТЕСТЬ ПРИЕХАЛ
Юрию Казакову
1
Приезда тестя Швырков ожидал со смешанным чувством досады и
любопытства.
В последний раз видел он старика лет шесть или семь назад. Да и прежде
встречались урывка-ми. Ни разу, как мужикам подобает, не посидели, не
поговорили. Тесть, Вениамин Борисович, был с чудинкой: держался в стороне,
молчком, и самой, казалось, выраженной чертой его характера была
нерешительность. И говорил, и двигался, и даже улыбался он так, словно
хотел сказать - право же, я, по-видимому, что-то не то делаю, но уж вы меня
простите великодушно.
Он и на самом деле выражался именно в таком роде.
Письма Вениамин Борисович писал редко, к себе не звал, в гости не
напрашивался. И вдруг - бац, телеграмма: "Выезжаю десятого поезд сто вагон
шесть отец".
Как снег на голову.
А Лера между тем собралась с иностранными туристами в Сибирь - поездка
интересная во всех отношениях; да и Швыркову подфартило: получил творческий
отпуск для окончания диссертации. И вот на тебе.
С Лерой что-то вроде истерики случилось.
- Не могу же я теперь отложить поездку. Все оформлено! - кричала она.
- Ты подумай, такая поездка... Вот всегда у него не как у людей... Всю
жизнь шиворот-навыворот!
Обычно спокойный, Швырков тоже разъярился.
- Ну-у, доченька... Хороша, нечего сказать! - орал он. - В кои-то веки
отец собрался, а она - фьють и с приветом. А мне возись здесь со стариком.
- А ты пойди и дай телеграмму, чтобы он не приезжал.
- А сама? Отец-то твой!
Так они препирались битый час.
Уставший и озлобленный, Швырков в конце концов махнул рукой. Долго он
спорить не мог.
Перед отъездом Лера успокоила:
- Не бери в голову. Он чудак, но из тихих. Главное, ты с ним особенно
не миндальничай. Поживет с недельку и уедет.
2
После ранних заморозков в конце ноября погода вдруг разгулялась. Снег
растаял. Машины с шелестом разбрызгивали на мостовую бурую кашицу. По утрам
над каналом висел густой туман. В редком березнячке перед домом было
по-осеннему гулко и пусто. И в гулкой этой пустоте лаяли собаки.
Швырков пошел в магазин за покупками. Он решительно не мог вспомнить,
что старик любит. Подумал-подумал и прихватил, на всякий случай, брусок
сыра "Чеддер", завернутый в целлофан и похожий на мыло, ветчины и маслин. В
конце концов можно открыть что-нибудь из консервов - не возиться же с
готовкой.
На Казанский вокзал успел только к приходу поезда. Из-за аварии -
чей-то заполошный "жигуленок" врезался в хлебовозку - пришлось полчаса
проторчать у Восточного моста, да и скользко было - машину раза два
заносило.
Протискиваясь сквозь толпу, Швырков почувствовал, что волнуется.
"Что это я?" - подумал он, удивляясь.
Пошел снег. С низкого фиолетового неба медленно падали крупные,
похожие на клочки ваты, снежинки.
Рельсы лоснились. Пахло едким и кислым. И запах этот неприятно
тревожил.
По трансляции объявили: "Сотый поезд прибывает на седьмую
платформу"...
Люди заволновались, стали вытягивать шеи, вглядываться в темноту.
Показались два расплывающихся в тумане ярко-белых пятна света. Поезд
надвигался медленно, обдавая стоящих на перроне стужей.
Проплыли четвертый, пятый вагоны. Показался шестой. Швыркова неприятно
поразило, что тесть приехал в общем, каком-то замызганном вагоне. И
проводница, в короткой до неприличия юбке, была худа, суетлива. Она все
сердито оборачивалась и кричала на кого-то.
Из вагона долго выбирались тетки с мешками и корзинами.
Наконец из желтого вагонного полусвета возник тесть - неузнаваемо
ху
