Библиотека в кармане -русские авторы

         

Паустовский Константин - Правая Рука


Константин Паустовский
Правая рука
Зенитный пулеметчик со сторожевого катера Тихон Рябцов был родом из-под
Пскова. Деревня его была занята немцами, мать, как предполагал Тихон,
умерла, и потому Тихону, когда ему отрезали раздробленную правую руку,
некуда было податься. Ранило Тихона под Петергофом.
Тихон долго лежал в госпитале на Каменном острове. По ночам он
постоянно просыпался, осторожно отгибал край тяжелой занавеси - койка Тихона
стояла у самого окна, - смотрел в сад на снежную бледную ночь и слушал. Тихо
было в пустом городе, на холодной земле, и казалось, что уснуло все живое
непробудным сном и нет даже войны. Но вдруг обледенелые деревья вспыхивали
желтым огнем, и часто, будто молотом по железной палубе, начинали бить
зенитки. Тогда Тихон задергивал занавеску и вздыхал:
- Бьются ребята, а я...
Он замолкал, долго лежал с закрытыми глазами и стискивал зубы с такой
силой, что у него начинали болеть скулы.
- ...а я тут валяюсь, как боров, как бегемот. Рана долго не заживала.
Тихона увезли в Вологду, везли через Ладожское озеро по мокрому льду. В небе
ревели на разные голоса истребители, охраняли ледяную дорогу. Из
Вологды Тихона переправили в город Бийск, в самую глухую Сибирь.
Летом в Бийске Тихон выписался из госпиталя и нанялся служить сторожем
в Белокуриху - небольшой курорт в предгорьях Алтая, знаменитый целебной
водой. Тихона приставили охранять недостроенную плотину на горной речушке
Безымянке, в трех километрах от Белокурихи.
Жил Тихон' в низкой избе, прижатой горами к самой речушке. Безьмянка
лила прозрачные водопады, бормотала в камнях, должно быть сердилась на
тесноту, и над ней так низко нависали всякие кусты - ежевика, дикая малина и
облепиха, - что не прорвешься к воде. Раз в три-четыре дня Тихон ходил в
Белокуриху за хлебом, солью, за крупой, а остальное время сидел около
плотины, варил похлебку, читал растрепанную интересную книгу - выпросил ее у
медицинской сестры. Называлась книга "Отверженные".
Время шло медленно. Кругом не было ни души. За все лето только один раз
мимо избы Тихона прошел по тропе седой охотник, но с ним Тихону не удалось
поговорить. Старик был совсем глухой, подозрительный, и, когда он ушел,
Тихон даже плюнул с досады ему вслед.
А потом пришла, раскинулась осень. Никогда еще Тихон не видел такой
осени: ни ветерка, ни облака на прозрачном небе. Леса горели на свету, будто
их выковали из золота хитрые сибирские кузнецы, выковали каждую ветку,
листок, каждый малый стебелек. Свистели со всех сторон бурундуки, роса до
полудня не высыхала на бруснике, на мшистых валунах, и цвел на этих камнях
такой красный цветок, будто горели среди мха маленькие костры. По ночам, как
и на Каменном острове, Тихон часто просыпался, смотрел в низкое оконце, за
ним поблескивала одна и та же звезда - самая яркая из всех звезд на небе.
Она даже отражалась в реке, и река играла с ней, дробила ее свет, хотела
оторвать его, запутать в водопадах, при-
крыть пеной и унести с собой, как уносят, прикрыв ладонью, огонек
свечи. Но реке это не удавалось.
К концу сентября трава на заре уже хрустела от инея, и Тихон начал
готовить на зиму дрова. Пилить их и колоть одной рукой было очень трудно.
Тихон мучился, уставал, а однажды швырнул в сердцах топор и чуть не
заплакал. Пропади они пропадом, эти дрова!
Топор загремел по камням, и тут же в кустах, за плотиной что-то
зашуршало, посыпался щебень.
Тихон вгляделся, но увидел только, как закачались ветки березы. С них
посыпались сухие л





Содержание раздела