Переяслов Николай - Урок Кириллицы
НИКОЛАЙ ПЕРЕЯСЛОВ
УРОК КИРИЛЛИЦЫ
Роман-алфавит
"...Слово АЗБУКА состоит из двух букв: АЗ - я, БУКИ - что-то
неопределенное в будущем, чего не знаешь наверняка. Раньше была загадка:
"Буки-букашки, веди-таракашки, глаголь-кочерыжка". Ответ - кочерга. Почему,
я так и не понял..."
Из рубрики "Детский уголок"
в газете "Тверская жизнь".
Я снова на большом нуле,
И что-то разъяснять неловко, -
Да, жизнь заключена в ЧИСЛЕ,
А СЛОВО - только расшифровка...
Сергей ХОМУТОВ.
Глава А (1).
- ...АЗия мы, Алексей, А-зи-я! Ну какая мы, на хрен, Европа? Ты вот
сам посуди: может, потому-то у нас и идет всё наперекосяк, что на нас, как
французские панталоны на русских солдат при императоре Павле, все время
пытаются натянуть какую-то несвойственную нам культуру! Ну вот ты посмотри:
что у нас осталось исконно своего, незаемного? Одни только матюки, да и те
нам принесли из глубины Азии ордынцы, всё же остальное навязала Европа! - с
ожесточением обгладывая куриный окорочок, убеждал меня известный
писатель-почвенник Василий Николаевич Горохов, прославившийся своими
повестями о крестных ходах, совершенных им в ближние и дальние монастыри
России, которые он подписывал трехсоставным псевдонимом - Василь-из-Кундер.
Кундеры - это небольшое сельцо недалеко от Самары, на правом берегу
Волги, моя и Василия Николаевича малая родина. За пределами области оно
известно главным образом тем, что рядом с его околицей из подножия
Жигулевских гор бьет несколько весело булькающих источников целебной
минерализованной воды, которая, как утверждали страждущие, успешно лечит
геморрой, кариес и трудно проходимые запоры. В шестидесятые годы здесь были
выстроены два санатория-профилактория на пятьсот койко-мест каждый. Зимой
их связывала с Самарой санная дорога через замерзшую Волгу, по льду которой
неторопкие мохноногие лошадки таскали устланные старыми половиками
деревянные сани, летом от берега до берега сновали резвые серые катерки, а
весной, когда ходить и ездить по потемневшему льду было уже нельзя, в
плавать ещё нельзя, любителей кундерской минеральной доставляли к месту
лечения за небольшую плату темно-зелеными армейскими вертолетами.
Горохов уехал из Кундер около тридцати лет назад на учебу в
пединститут, однако после его окончания домой возвращаться не стал -
женился на москвичке, осел в столице и начал писать свои повести. Я же
после окончания кундерской средней школы поступил в Самарское
культпросветучилище на библиотечный факультет, на котором то с большим, то
с меньшим успехом доучился практически почти до диплома, но перед самой
защитой вдруг загремел в армию. Вообще-то у нас из училища до окончания
учебы на службу не призывали, но я, по своей глупости, закрутил тогда на
глазах у всех опупенный роман с Галкой Шипиловой - красивой длинноволосой
девахой, приезжавшей каждый день в училище на сверкающем импортном
мотоцикле, которая, как утверждала молва, была то ли двоюродной, то ли
троюродной племянницей тогдашнего самарского губернатора Константина
Титова, - и, видимо, во избежание ненужных жизненных коллизий для именитой
родственницы, с меня, вопреки правилам, сняли бронь, и отправили сначала в
волгоградскую учебку, а в декабре девяносто четвертого - прямиком в город
Грозный.
Новый тысяча девятьсот девяносто пятый год я встречал на площади
Минутка, выволакивая на себе из-под огня москвича Фиму Таракьянца, затем,
благодаря своему библиотечному образованию, был переведен в Моздок штабным
писарем, где и просидел вместе с
