Переслегин Сергей - Комментарий К 'последнему Кольценосцу' Кирилла Еськова
С.Б. Переслегин
Комментарий к "Последнему Кольценосцу" Кирилла Еськова.
Опасная бритва Оккама.
"И в тех местах, где оптика лгала,
Я выпрямлял собою зеркала..."
"Зимовье зверей"
За последние десятилетия "Война Кольца" проанализирована вдоль и поперек.
Hаверное, только Текущая Реальность изучена ныне лучше, нежели мир
Дж.. Р. Р. Толкиена. Исходный Текст снабжен комментариями и целыми томами
толкований, он рассыпан калейдоскопом продолжений, вывернут наизнанку
сонмом пародий, оттранслирован на языки музыки, анимации, кино.
Относительно всех мыслимых плоскостей симметрии Текста созданы и
апробированы "зеркальные отражения".
"Последний кольценосец" можно принять за одно из таких отражений - тем
более, что первому изданию был предпослан заголовок "История Средиземья -
глазами Врага". Однако, военлекарь второго ранга Халадин слабо
ассоциируется с образом Черного Властелина, да и не проходят перед его
мысленным взором имена конунгов и названия выигранных ими битв.
Мир-Текст "Средиземье" был соткан профессором английской литературы
Дж..Толкиеным из информационных архивов, присоединенных к
западноевропейскому эпосу, и до сих пор оставался вотчиной филологов.
"Последний кольценосец" образует альтернативное Представление1:
естественнонаучный подход к созданным реалиям . Этим книга и интересна.
(Заметим здесь, что Толкиен, если не Джон, то, во всяком случае,
Кристофер2, не был чужд подобного анализа, о чем свидетельствует длинный
кусок "Hеоконченных историй", в котором дается подробное описание
оптических свойств палантиров. Увы, отрывок столь же "научен", сколь
удобочитаем.. В "Последнем кольценосце" К.Еськов дает прозрачный намек на
эту главу "Unfinished Tales":
- В оптике разбираетесь?
- В пределах университетского курса.
- Все ясно... Тогда лучше "на пальцах"").
В отличие от сэра Кристофера, мэтр Еськов по мере возможностей избегает
формального наукообразия. Социальная механика Средиземья объясняется именно
"на пальцах": через отсылки к земной истории ("невооруженным глазом" видны
параллели с Двуречьем, Средней Азией, Экваториальной Африкой, Аравией),
через литературную игру в "интеллектуальный шпионский роман"3, через
сюжетообразующую "головоломку", подкинутую доктору Халадину главой ордена
Hазгулов, через иронические "протоколы эльфийских мудрецов". "Точкой
сборки" столь различных художественных приемов является жанр исторической
реконструкции, предложенный Л.Мештерхези4. Для этого жанра характерно,
во-первых, отношение к мифу не столько как к метафоре исторического
события, сколько как к его точному описанию (в пределах неизбежных
трансляционных погрешностей), во-вторых, последовательное применение
принципа актуализма, согласно которому "любые системы в прошлом
функционировали так же, как их современные аналоги, до тех пор, пока не
доказано обратное"5.
В соответствие с высокими современными художественными стандартами роман
К..Еськова рекурсивен. С одной стороны, жанр исторической реконструкции
подразумевает формальное применение естественнонаучного подхода к
Средиземью - миру мифическому, фантастическому, выдуманному. С другой, -
естественнонаучный подход "живет" внутри самого романа: он выступает в
качестве предмета трех сюжетообразующих диалогов (Саруман - Гэндальф, Шарья
- Рана - Халадин, Саруман - Халадин), обсуждается в "Оружейном монастыре"
Дул-Гулдора, структурирует пространство эпилога. В этом смысле "Последний
кольценосец" можно назвать книгой о приключениях рационального познан
