Первушин Антон - Война По Понедельникам
АНТОН ПЕРВУШИН
ВОЙНА ПО ПОНЕДЕЛЬНИКАМ
Даже эпоха тирании достойна уважения, потому что она является
произведением не людей, а человечества, стало быть, имеет творческую
природу, которая может быть суровой, но никогда не бывает абсурдной. Если
эпоха, в которую мы живем, сурова, мы тем более должны ее любить,
пронизывать ее своей любовью до тех пор, пока не сдвинется тяжелая масса
материи, скрывающей существующий с ее обратной стороны свет.
Вальтер Ратенау
- ... Тогда все понятно, - сказал Болванщик. - Убить Время! Разве
такое ему может понравиться?
Льюис Кэрролл
ПОНЕДЕЛЬНИК ПЕРВЫЙ
Приготовьтесь, сейчас вам предстоит услышать нечто невероятное. Наша
компания, хоть и вполне легальная, всего лишь ширма, предназначенная для
добывания средств. Настоящее же наше дело - патрулирование времени.
Пол Андерсон
1 августа 1938 года (год Тигра)
КОЗАП - сектор "Эталон"
Ранним утром Иосиф Виссарионович Сталин прогуливался по своему
рабочему кабинету в Кремле и размышлял. Странными бы показались его мысли
непосвященным. Странными бы показались они самому Сталину еще вчера
вечером, но сегодня - все изменилось.
Только что он закончил изучение краткого, но содержательного отчета
сотрудников НКВД, курирующих работу группы ученых, фамилии которых десяток
лет уже, как вымараны с титульных листов многочисленных учебных пособий для
студентов и школьников. Да, когда-то их имена гремели. Тяжеловесы узкой
специализации, мастера популяризации, виртуозы формул, жрецы абстрактного
мышления. Они ничего не значили для Сталина как люди. Так - список фамилий,
по большей части "жидовских", оттиснутых аккуратными машинописными
буковками на стандартного формата листах хорошей бумаги. Головастики, за
сухими интегралами прячущие свой страх перед суровыми законами жизни. Но
именно они, эти люди, которых Сталин в душе просто-напросто презирал, они
своей работой заставили вождя думать сегодня о том, о чем он никогда ранее
не задумывался.
А думал Сталин об удивительных свойствах времени.
Конечно, оно всегда представлялось ему одним-единым потоком,
бесконечной рекой, по которой плывем мы все, наши страны, Земля, Вселенная.
Река, но и не река: нельзя нигде причалить, свернуть в сторону, поплыть,
выгребая веслами, против течения. Всегда было нельзя. И вдруг, оказывается,
можно! Пожалуйста, в любой момент и в любом направлении. И хоть сейчас
отправляйся в семнадцатый год спрашивать совета у Ильича. И значит, не
просто так сам человек, все вещи, его окружающие, плывут себе вперед в
потоке времени, а каждый человек, каждая вещь - это растянутая во времени
змея в бесчисленных своих воплощениях, и так же, как здесь и сейчас
существует он, Сталин, так и существует где-то независимо от него
Сталин-секунду-назад, Сталин-две-секунды-назад, юноша Косело Джугашвили,
безусый поэт из семинарии, и маленький босой Coco, сынок сапожника из Гори.
Впрочем, не эта, абстрактная в общем-то мысль беспокоила вождя.
Другая, еще более неожиданная, ошеломляющая и пугающая мысль заставляла его
убыстрять иногда шаги, а руки - непроизвольно сжимать до боли в пальцах
любимую трубку. Оказывается, время - не просто река, состоящая из
бесконечного множества ручейков, прямая и предопределенная. Это река с
неисчислимым количеством притоков и ответвлений, и целые миры существуют не
только там, позади или впереди, они существуют здесь и сейчас: невидимые,
неосязаемые для органов чувств, потому как не может букашка, ползущая по
одной стороне листа бумаги видеть и ос
