Петров Эдуард - Паруса В Океане
Эдуард ПЕТРОВ
ПАРУСА В ОКЕАНЕ
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. РАБЫ ТИРА
1. АСТАРТ
Под гром тимпанов и завывание флейт из горных теснин выползла лавина
факелов и разлилась по холмистой равнине, поросшей редкими деревьями и
колючим кустарником. Сирийское селение - несколько плоскокрыших хижин,
сложенных из дикого камня, - тотчас утонуло в водовороте дымных стреляющих
факелов, паланкинов, стенобитных и метательных машин, запряженных
эдомскими мулами и могучими крестьянскими быками из Дельты. Запылали
бесчисленные костры, в холодящем горном воздухе заструились запахи вина,
хлеба, жареного мяса, фимиама курильниц. Над селением повис плотный, как
войлок, гул разноязыких баранов, молитвенных криков жрецов, солдатской
брани сотников, бряцанья оружия и дробного стука многочисленных черпаков о
днища медных казанов.
Огромная разношерстная армия энергичного и воинственного фараона
Нехо, преодолев безводный Синай, вырвались на азиатские просторы,
пронеслась всесокрушающим вихрем по землям палестины. У Мегиддо, сильно
укрепленной иудейской крепости, известной со времен царя Соломона, фараона
встретил царь Иудеи Иосия, не пожелавший пропустить египтян через свои
земли. В битве при Мегиддо боги были благосклонны к египтянам: иудеи были
разгромлены, крепость сожжена, а старый, упрямый и богомольный Иосия умер
от стрелы египетского лучника.
Посадив на иудейский престол угодного ему человека, фараон повел
своих наемников на север, к сильной крепости Кархемыш, где засели остатки
разбитых ассирийских армий, обложенных со всех сторон воинами Вавилона и
Мидии.
Ассирия всегда была непримиримым врагом Египта, египетские женщины
пугали детей: "Вот придет ассириец..." Но теперь именно Египет спешил на
помощь умирающей Ассирии. Много позже ученые мужи определят действия
фараона стремлением завладеть всем ассирийским наследством. На это же
наследство претендовал и Вавилон в союзе с Мидией. Именно этот непрочный,
но могучий союз и погубил Ассирию. На развалинах Ниневии, "логова львов" -
ненавистной многим народам ассирийской столицы, - пировали именно они,
закованные в железо воины Вавилона и пропахшие конской мочой мидяне. На их
глазах бросился в пламя гибнущего дворца последний царь Ассирии...
Египетская армия устраивалась на ночлег. Простые воины-египтяне
улеглись на подстилках из сухой травы. Сотники и офицеры расположились в
небольших шатрах в зависимости от занимаемого положения при фараоне. На
самом краю лагеря разместился отряд наемников под командованием сотника
Туга.
Костры уже погасли, пьяные крики и ругань утихли. Наступила мертвая,
изредка прерываемая окриками часовых, тишина. Не спалось и двум узникам
огромной тюремной ямы, которую ранее использовали для хранения зерна.
Финикиец по имени Астарт, рослый мускулистый мужчина с серьгой и
талисманом Мелькарта на груди, и тощий оборванный жрец бога Имхотепа по
имени Ахтой долго ворочались, пытаясь уснуть. Судя по молчанию узники были
незнакомы. Под утро Астарт не выдержал долгого молчания и попытался
завязать разговор.
- Скажи имя твое, жрец, - спросил, наконец он. - Я - финикиец Астарт,
родом из Тира, бывший наемник. Жду справедливого суда за попытку побега и
драку с сотником Тугом.
- Мое имя - Ахтой, - ответил тот нехотя, - и служу Имхотепу. Я жрец
истины, поэтому здесь. - Ахтой извлек из мешка черствую ячменную лепешку,
полураздавленную гроздь винограда, поделился с товарищем по несчастью и
заработал челюстями, уставившись в одну точку.
Астарт недолюбливал жрецов, хот
