Библиотека в кармане -русские авторы

         

Петров Михаил - Гончаров 09


Михаил ПЕТРОВ
ГОНЧАРОВ РАЗГАДЫВАЕТ СЕМЕЙНУЮ ТАЙНУ
— Ну что? И какая теперь от этого дома польза? — Крупная некрасивая
женщина решительно встала из-за стола. — Эх, девочки-сестренки, лучше бы он нам
морды качественнее сделал, а то ходим по деревне как три кикиморы, мужики
шарахаются. Стыдоба одна, за двадцать-то восемь лет меня только Славка рябой
пару раз на сеновал затаскивал, да и то ночью, чтоб соседи не видели. Позор
один. И в кого мы такие уродились? Мать красавицей сгинула, да и сам батька был
мужик что надо. Может, мамаша нас на стороне спроектировала?
— И не стыдно тебе, Варька? — вступилась за мать младшая. — Сами же
говорите, мама святой была.
— Вот по святости и наставила, поди, папане рога. Он ведь тряпка
тряпкой был. Я правильно говорю, Танюха?
— Варька, не гневи Бога, грех нам на отца жаловаться, всю жизнь на нас
горбатился, — одернула ее старшая сестра. — Он и швец, он и жнец, он и на дуде
игрец. А тебе, Клавка, тем более рот открывать не следует, он же тебе заместо
матери был. Это уж мы с Варькой взросленькие были, а ты еще в пеленки
пачкалась, он стирать их устал. Эх-хе, все мы там будем, а только жалко папаню,
один он нас поднимал, и за то ему от нас большое спасибо.
Три женщины сидели за большим поминальным столом, уставленным
бутылками и объедками. В пепельнице равнодушно и тоскливо тлели три сигареты.
Средняя из сестер надула губы и желчно возразила:
— То-то и оно, он, кроме Клавки, никого и не замечал, с утра и до
позднего вечера все ее облизывал и лелеял.
— Это меня-то лелеял? — возмутилась младшая. — А за кем я всю жизнь
барахло донашивала? Ты этого не помнишь? Так я напомню — за тобой да за
Танькой.
— Ладно, девки, кончай базар, — примиряюще подняла руку старшая. — Не
рычите. А тем более в такой день. Всем мы ему обязаны. За то, что он нам
оставил, мы будем ему благодарны до самой смерти. Только прикиньте: две фермы
да птичник, это не считая техники и дома. Вон какие хоромы нам отгрохал. Как с
ними теперь поступим?
— Ну, положим, не он один отгрохал, наша лепта тоже вложена немалая. И
что, действительно, теперь с домом делать?
— Да ничего не делать. Жить в нем будем, — проворчала Варвара, выливая
остатки водки. — Во, землячки, чтоб им подавиться. Напоминались! Полтора ящика
усадили. Во проглоты чертовы. На дармовщинку-то можно и под завязку. В конце
уже песняка давить начали. Говорила вам, не надо все выставлять.
— А ты не жадничай, жмотка чертова, может, сейчас отец на том свете
радуется, — укоризненно возразила ей Татьяна. — Вон ведь сколько народу пришло
с ним проститься. Значит, уважали мужика. Полсела на кладбище собралось.
— Ага, радуется он, держи карман шире. Скажешь тоже... То-то за глаза
его кулаком звали, а он их не иначе как алкашами да тунеядцами. А приползли
только потому, что бухалово да жратву дармовую учуяли. Быдло навозное.
— Ну и стерва ты, Варька, и в кого у тебя такой склочный характер?
— А то не знаешь? Конечно в покойного папашу. Клушка, спустись в
подпол, принеси чего-нибудь из его запасов. Да смотри осторожно, не разбей там
чего.
Недовольно заворчав, младшая Клава полезла в подполье, а Татьяна
вернулась к прерванному разговору:
— Я почему за дом-то спросила. Нам с тобой не повезло, так, может,
хоть Клавке подфартит. Рожа-то у нее поглаже нашей будет. Видела я недавно, как
она с Валеркой, с паразитом, из леса выплывала, меня заметила — покраснела как
маков цвет. Вот я и думаю, отделить ее надо, может, тогда он на ней женится.
— Как же,





Содержание раздела