Петров Михаил - Гончаров 10
Михаил ПЕТРОВ
ГОНЧАРОВ ПОДОЗРЕВАЕТСЯ В УБИЙСТВЕ
В повести «Гончаров подозревается в убийстве», приехав на курорт
отдохнуть, сыщик вынужден работать с удвоенной силой, чтобы снять с себя
подозрения в тяжком преступлении.
* * *
Температура окружающей среды поднялась явно выше допустимо нормальной.
С ослиным упрямством столбик термометра крался к цифре сорок. Это в тени, а о
том, что творилось на солнце, и думать не хотелось. Казалось, остатки
расплавленных мозгов лениво стекают в желудок, чтобы далее естественным путем и
вовсе покинуть разгоряченное тело.
— «С агрономом не гуляй. Ноги выдерну!» — предупредил я стоящую на
перроне, изнемогающую от жары Милку.
— «Ты уж, Костя, там не пей, погоди до дому...» — в тон мне ответила
она, тихо и беззвучно отплывая назад в прошлое или оставаясь в настоящем, в
знойном большом городе с его уродливыми заводскими трубами, исторгающими
вонючие промышленные экскременты.
Я же от этих прелестей цивилизации бессовестно удирал на юг к морю.
Что бы там ни говорили, я это заслужил и потому сейчас со спокойной совестью
входил в пятое купе поезда «Иркутск — Новороссийск», надеясь начать отдых уже
через десять минут, как того требовали негласные правила отпускников. Все
необходимые для этого атрибуты я вез в спортивной сумке, которую любовно
упаковал накануне. Я просто был уверен, что среди моих соседей-попутчиков
непременно найдется приятный сердцу собеседник и мы, разодрав дорожную курицу,
серьезно вглядимся в бутылочные донышки. Но истинно сказано, что мы только
предполагаем...
Этот визг я услышал еще издали, но и в мыслях не мог допустить, что он
адресован мне, что судьба уготовила мне такую подлянку.
Первым делом я наступил на горшок, который, извернувшись, украсил мои
новые босоножки и носки жидким детским калом, разумеется, вместе с ногой. Чисто
рефлекторно я выматерился.
— А ты смотри, куда наступаешь, свинья безглазая! — осадила меня с
виду утонченная блондинка, очевидно мамаша ревущего засранца.
— Но это же купе... — несколько опешив, возразил я, — туалет чуть
подальше...
— Не твоего ума дело, бандюга самарская! — вступилась за блондинку
полная астматичная старуха в фривольном халатике. — Сам ходи в тот сортир, а
дитя будет здесь, в горшочек.
— Что-то на грудничка он мало похож, — смерив взглядом упитанного
шестилетнего оболтуса, несмело возразил я.
— А это не твоя забота! — продолжала белениться мамаша. — Ходить он
будет на горшочек!
— Да ради бога, — вежливо улыбнулся я. — Рекомендую и вам не утруждать
себя, а испражняться тут же, не поднимаясь с полки... Счастливого пути!
В служебном купе двое молоденьких студентов, подрабатывающих летом
проводниками, резались в карты и были столь поглощены увлекательным делом, что
не сразу поняли суть проблемы.
— А-а-а, — наконец протянул один, — так ведь свободных мест нет, все к
морю едут, ничем вам помочь не могу.
— Как же я сорок часов проведу в их вони? И вообще, почему не работает
кондиционер?
— Скажите спасибо, что хоть колеса крутятся. Платите пятнадцать рублей
за белье и не портите себе нервы, скоро должно освободиться одно место, тогда я
вас и переселю.
Я подумал, что парень мудр, аки змий, заплатил деньги и отправился в
ресторан. Здесь, в отличие от нашего вагона, стояла приятная прохлада. Запах
подгоревшей и киснувшей пищи казался просто божественным по сравнению с
ароматами моего купе. Заказав ординарный обед, сдобренный ста граммами, я
принялся изучать посетителей. Ничего примечательного, обычны
