Петухов Юрий - Чудовище
ЮРИЙ ДМИТРИЕВИЧ ПЕТУХОВ
ЧУДОВИЩЕ
Щаже самая распоследняя Божья тварь, я думаю, имеет хоть
какую-то, пускай ничтожную и бессмысленную для окружающих,
но все же свою, собственную цель в жизни. Ведь правда? Даже
если это и не жизнь вовсе, а одно мучительное недоразумение!
Даже если это никакая не цель для прочих, а один туман на
палочке. Все равно! Ведь не может же быть иначе?!
Меня, я думаю, Божьей тварью навряд ли кто назовет. Уж
скорее наоборот. Только мне это без разницы. Мне наплевать
на них на всех! Они - это они! А я - это я! И у меня тоже
есть своя цель! И я так думаю, она не хуже, чем у других.
Ведь я живу только ею, этой своей мерцающей впереди целью.
Если она и покажется кому-то бессмысленной и ничтожной, так
пусть подавится своим смыслом, черт с ним! А я делал это и
буду делать. Я буду бить их, крушить, расколачивать вдребез-
ги! Я разобью их все до единого, на самые мелкие осколки ра-
зобью! Когда это будет? Не знаю. Потому что я вообще ничего
не знаю! Откуда взялся этот мир? Зачем он? Зачем все его
обитатели?! Я не знаю даже, сколько живут такие, как я. По-
чему? Да потому, что я никогда не видел себе подобных и не
слышал о них. Моя мать была совсем другой, не такой. Она го-
ворила, что и отец был совсем другой, пока он не сварился
живьем у своей трубы. Все - были и есть совсем другие!
Но я думаю, что не подохну до тех самых пор, пока хоть
одно из них будет стоять целехоньким! Где б оно ни стояло,
где б оно ни лежало, хоть на самом краю нашей бескрайней ре-
зервации! И не может быть иначе, и не будет иначе! А вот
когда я сокрушу последнее и мир перестанет двоиться, тогда я
выберу самый большой и самый острый осколок и перережу им
собственную глотку...
Я думаю, что это все случится не скоро. Пускай пройдут
годы, ничего. Но я сделаю это, я вытерплю все мучения на пу-
ти к своей цели. Пусть хихикают болваны и недоумки. Им не
понять меня. Я сделаю это - и с радостью и с надеждою уйду
из этой мерзкой, поганой жизни. И пускай они тогда смеются
над бессмысленностью моей цели - мне уже будет все равно!
В нашем распроклятом местечке я обошел все уцелевшие дома
и облазил все развалины. До сих пор мои конечности, и нижние
и верхние, дрожат от напряжения. Ах, как я их бил! Как я их
колотил! Порезался даже, вон сочится какая-то пакость из
третьего левого щупальца, зеленая и вонючая. Тьфу, мерзость!
Самому противно. Ну да ничего, я думаю, заживет. А нет, так
и к лучшему. Чего мне ждать? На что надеяться? Какие я ра-
дости вижу? Ни черта! Эти хоть по вечерам получают свою пор-
цию, присасываются к краникам у труб - и всю ночь балдеют. А
я?! Для меня даже трубы не нашлось. А чем я хуже? Что я, не
умею, что ли, краны вертеть да за швами присматривать?! Да
это любой оболтус сможет, любой мальчуган, если у него хоть
одна конечность имеется. А у меня их одиннадцать! Да я бы за
десятком труб мог следить! Так нет, рожей, видать, не вышел!
Слишком уж не такой, как все! Чихать хотел!
Катитесь вы куда подальше!
...Кстати, о мальчуганах. Распустили молодежь. Вчера при-
вязалась свора - куда я, туда и они. Улюлюкают, свистят,
камнями бросаются - им и невдомек, что я боль только изнутри
чувствую. Грозят! А чего грозить-то? Напугали! Один, малень-
кий совсем, колобком катится, двумя ножками по земле скребет
- клоп, вонючка, а туда же. Да его мне коготком подцепить -
и все, хана, крышка клопу. Нет, не отстает. Не понимает. А
жалко ведь мелочь пузатую. Мне их жалко. А им меня - нет!
Хотя чего жал
