Петухов Юрий - Душа
ЮРИЙ ДМИТРИЕВИЧ ПЕТУХОВ
ДУША
Пахомыч сошел с тропинки, сбросил с плеч ненавистный ме-
шок и уселся на облюбованный еще издали замшелый пень - по-
ловину протопал, теперь и отдохнуть не грех. До дому остава-
лось километра три: ежели налегке - ничто, а с двадцатики-
лограммовой ношей за спиной - солидный путь, да и годы...
Пахомыч вздохнул, отер рукавом пот со лба и достал из
кармана брюк яркую, скукожившуюся при ходьбе пачку в поблес-
кивающем целлофане (в станционном ларьке, кроме "Мальборо"
по рубль пятьдесят, ничего не было). Он попытался еще раз
связно произнести надпись на пачке, наткнулся на нелепое со-
четание "рлб" в середине слова, запнулся, выматерился и бро-
сил эту безнадежную затею.
Негнущиеся заскорузлые пальцы неумело оборвали фильтр, и
он полетел в жухлые кусты по ту сторону тропинки. "Беломори-
ну" бы или, на худой конец, "Дымок" щас, а этой пакостью ра-
зи же продерешь глотку! Пахомыч цыкнул зубом, сунул сигарету
в рот, прикурил, обломав две спички, с третьей. С первыми
затяжками одышка улеглась, полегчало.
Уперевшись локтями в колени, старик опустил голову, уста-
вился в землю. Там, внизу, меж чахлых стебельков и травино-
чек, огибая пожелтелые иголки палой хвои, полз своей, только
одному ему известной дорожкой муравей. Полз, скособочившись,
упираясь и мелко суча растопыренными ножками, волоча за со-
бой жирную дохлую личинку. Несмотря на заметное усилие, на-
тугу, полз он быстро и как-то очень по-деловому.
Пахомыч добродушно ухмыльнулся: работяга! Все в дом, не
то что иные! Он не мог отвести глаз от насекомого, конечно,
не подозревавшего, что за ним следят.
И вместе с сочувствием и уважением к трудяге-мурашу отку-
да-то из глубины, из потаенных закоулков сознания выплыла
зависть. Пробилась махоньким росточком и пошла, поперла и
вверх и вширь, заглушая все остальное. Как же это? Тля, бу-
кашка безмозглая - и на тебе! Тащит эдакую дуру, да она ж
раз в десять боле его!
Пахомыч аж заерзал по пню, жадно затянулся подрагивающей
в скрюченных пальцах 1-сигаретой. И не то чтобы ему в дико-
винку показалось, куда там - Пахомыч из года в год выписывал
популярные журналы "Знание - сила" и "Техника - молодежи",
заглядывал даже в "Юного натуралиста"; а там было ясно про-
писано про муравьев и прочих букашек-силачей. Да и сам бы он
мог многому поучить, повидал немало, а уж живность всякую,
поселившись на лоне природы, знал, может, и не хуже кой в
чем специалистов, наблюдал не единожды. Но прихватило, зае-
ло: прет себе - и хоть бы хны! А тут вона, с мешком в чет-
верть от себя, может, чуток поболе, как проклятущий, умаял-
ся! Где ж тут справедливость?! А еще говорят: человек, мол,
венец природы, то да се! Да какой он, к лешему венец, ежели
самая ничтожная тварь здоровше его?!
Пахомыч совсем сник. Вот так вот - тыщу раз видеть... и
один раз увидеть, и понять вдруг, что хошь ты и во сто крат
умней, а по сравнению даже с мурашом жалким - слабак и не-
мощь хилая. И если бы только это - полбеды! Ведь что делает,
упирается, тянет зубами и ни о каких отдыхах на пеньках зам-
шелых не помышляет, а ведь нелегко, и муравейника поблизости
не видать, но ведь без передышки будет тащить, жлобина, пока
не допрет до дому, а допрет, так тут и обратно побежит - еще
чего искать. На душе становилось муторно. Разобрало аж до
слез почти, до обиды.
Пахомыч в последний раз втянул в себя непривычно слабый
дым заморской сигареты, сотворенной на московской фабрике,
надолго задержал его в легких.
П
